История Первой мировой войны

Если же ограничить поиски самодвижущимися машинами (в отличие от машин, передвигаемых силой человека или животных), то предтечами танка можно назвать боевые повозки Валтурно, приводившиеся в движение силой ветра и изобретенные им в 1472 году, или же приписать идею танка многостороннему гению Леонардо да Винчи, предложившему такую машину своему патрону Лодовико Сфорца. В 1599 году Симон Стевин соорудил для принца Оранского два сухопутных судна на колесах и с парусами, а в 1634 году Давид Рамсей взял первый патент на самодвижущуюся повозку, годную для применения и на войне. Таким образом, происхождение танка можно проследить на бесконечной цепи опытов.

Сама гусеница (в общественном мнении — главная отличительная черта танка) должна быть отнесена к первым годам XIX столетия или к изобретению Ричарда Эджворта (1770 год).

Если еще больше сузить определение танка и считать, что он является машиной для военных целей с двигателем внутреннего сгорания — машиной тракторного типа, то первородство американского трактора Хольта может оспаривать трактор Хорнсби, испытанный для военных целей в Олдершоте в 1908 году. Если же критерием должно служить применение этих «танкоподобных» машин как оружия, то первенство надо отдать Уэллсу — хотя пророческий рассказ его, появившийся в 1903 году в журнале «Strande Magazine» сам был на двадцать лет опережен писаниями и рисунками Альбера Робида[82]

в журнале «Ла Карикатюр». Если, наконец, искать тождественность замысла, то можно вспомнить модель мистера Моле, даже более совершенную, чем танк 1916 года, проекты которого тонули в дебрях военного министерства с 1912 года. Ко всему этому добавим историю ноттингемского слесаря, любимым коньком которого была постройка игрушечных машин подобного рода, и чертежи которого, переданные военному министерству в 1911 году (тоже, как и следовало ожидать, положенные под сукно), были раскопаны после войны, причем на бумагах, подшитых в деле, была обнаружена следующая краткая, но выразительная резолюция: «Это — сумасшедший».

Такой исторический обзор убеждает нас в тщетности попытки определить, кому мы обязаны происхождением этого решающего оружия мировой войны, если только не будем исходить из ясного понимания и определения особых целей этого оружия. Леонардо да Винчи и ноттингемский слесарь могут претендовать на место среди родоначальников механических боевых средств войны — но для того, чтобы установить родственную связь с современным танком мировой войны, мы должны предъявить более жесткие требования. Критерий происхождения танка должен быть скорее тактическим, чем техническим. Ведь танк явился специальным лекарством против специальной болезни, которая впервые бурно выявилась в Мировой войне. Этой болезнью был полный паралич наступательного порыва, сломленного оборонительной мощью многочисленных пулеметов, и болезнь эта обострилась наличием проволочных заграждений.[83] Эта болезнь приговаривала мужское население нации к медленной и тяжелой смерти, причем конец оттягивался только способностью страны или империи поставлять свежих людей для этого бесполезного заклания. Слова Уичерли «нужда — мать изобретательности» никогда не находили более верного подтверждения, и это ведет нас к установлению главной нити происхождения танка в мировой войне.

Первым военным врачевателем, поставившим диагноз болезни и задумавшимся о противоядии, был полковник Эрнест Суинтон, известный писатель, чей литературный псевдоним «Оле-Лук-Ойе»[84]

стал известным после выхода книг «Зеленая дуга» (The Green Curve) и «Брод Даффлера» (Duffler's Drift) — исследований, которые в фантастической форме предлагали читателю пилюлю военной мысли, обернутую в оболочку увлекательного чтения. Одновременно его работа над составлением британского официального исторического описания русско-японской войны позволила Суинтону проанализировать тенденции современной войны и сделать вывод, что доминирующую роль в ней должны будут сыграть пулеметы.

Позднее он интересовался опытами с гусеничными тракторами Хольта, и оба этих профессиональных увлечения вскоре сложились вместе, как два сегмента одной окружности. Вскоре после начала Мировой войны Суинтон был послан во Францию в ставку главнокомандующего в качестве официального представителя английского командования и оказался там вполне на месте. Он был как раз тем человеком, который обладал должной подготовкой, чтобы распознать первые симптомы грозного паралича позиционной войны — и предложить лекарство.