История проституции трех эпох

Все это, однако, не более как вступление, и против всего этого, пожалуй, нет основания особенно негодовать. Главное зло, по мнению проповедников морали, состоит в следующих затем трех актах, в которых речь идет уже не только о кошельке гостя, а о еще более радикальных действиях проститутки. Последняя никогда не довольствуется тем, что ей дают, хотя бы давали щедро. Ей этого мало. Как вор, вторгается она в карман посетителя. Каждая проститутка вместе с тем и воровка. В то самое время, когда чувства гостя воспламенены ее поцелуями, жестами, чарами и любовным искусством, одна из ее рук находит дорогу в его карман, откуда извлекает то, чего ей не хотят дать добровольно. Таков первый акт.

Однако проститутка желает не только большего, она желает всего. Таков второй акт. Он начинается несколькими часами позже, когда вино и любовь уже оказали свое действие, и посетитель, утомившись, заснул. В это мгновение карманы его совершенно опустошаются, и ничто не уцелеет от жадности проститутки. Третий акт — вечно повторяющийся финал. Жертва, обобранная до последней нитки, беспощадно выбрасывается на улицу под издевательства и насмешки. Другими словами, нежность проститутки продолжается лишь до тех пор, пока эта нежность приносит проценты.

Надо признаться, что такой взгляд совершенно правилен. Но если морализующая сатира века видела только этот один пункт, если в вечной смехотворной трагикомедии самым ужасным, единственно непростительным ей представлялось покушение на кошелек, то это доказывает, что сия мораль была именно порождением мелкобуржуазного духа.

Рядом с борьбой против проституции путем нравственного негодования, рядом с не менее частыми, но редко исполнявшимися угрозами кары встречаются уже довольно рано практические попытки ограничения проституции. Так как люди не понимали социальных причин этого явления, так как они усматривали в прирожденной испорченности, в лени и похотливости единственный мотив, побуждавший женщин становиться проститутками, то они воображали, что совершенно достаточно заставить проституток покаяться в своем грехе. С этой целью основывались монастыри «кающихся» — бегинажи, как их называли во Франции, орден, распространенный во всех странах.

В одной шпейерской хронике так описывается основание в 1302 году общины бегинок: «Кающимися называются женщины, незамужние или состоящие в браке, которые предавались греховной плотской любви, а потом почувствовали раскаяние и сожаление. Для них в имперских городах в это время были выстроены особые дома, где они могли бы покаяться в своей безнравственной жизни, оберегаться от греха и находить себе пропитание уходом за больными из мирян и духовенства. В Шпейере орден бегинок был основан в 1302 году или немного раньше одним богатым горожанином, который построил для таких кающихся особое помещение, где они могли совместно жить, дал необходимые для их содержания деньги и постановил, чтобы они носили грубое белое полотняное платье».

В своем описании Вены, относящемся к 1450 году, Энеа Сильвио[64]

говорит об основании такого же учреждения: «Здесь находится также монастырь Св. Иеронима, куда принимаются женщины, обратившиеся после греховной жизни к Богу. День и ночь они поют гимны на немецком языке. Если же одна из них снова вернется к прежнему образу жизни, то ее бросают в Дунай».