История противостояния: ЦК или Совнарком

Коммунистические фракции и ячейки после повышения, в рамках заветов Ильича, культурного уровня своих членов, в государственных учреждениях, в т. ч. высших – ЦИКе и Совнаркоме СССР, завоевали решающее слово только в 1920-е гг., чему объективно способствовала ликвидация попыток организационного обособления коммунистических фракций ВЦСПС и отдельных ключевых наркоматов от Центрального комитета РКП(б) в начале десятилетия. Только позднее, к середине 1930-х гг., Московский комитет и Московский городской комитет ВКП(б) (функционировал под началом МК с 1931 г.), воздействуя на государственный аппарат – вначале через коммунистические ячейки, затем партийные организации государственных органов, а потом (при необходимости) и непосредственно, даже принимали участие в формировании структуры наркоматов – напрямую согласовывая свои действия с «ленинским» ЦК[1567]

. Не зря Г. Е. Зиновьев, еще оставаясь одним из формальных руководителей партии, заявил делегатам XXII Ленинградской губернской конференции РКП(б) 1925 г.: «ЦК указывает дорогу, а по ней должна уметь идти [к светлому будущему] каждая наша низовая ячейка»[1568]

.

Глава 2. «Ни один закон, ни одно постановление государственных органов не выходили […] без решения соответствующих партийных инстанций». Механизм власти СССР в 1930-е – начале 1990-х гг.

В Саратовском архивно-следственном деле Д. Б. Рязанова находится справка посещавшего квартиру одного из старейших российских социал-демократов агента НКВД СССР. В ней, в частности, приведено следующее высказывание Рязанова: «В партии до 1930 г. были фракции. То, что тот или иной член партии до этого времени принадлежал к какой-либо фракции, – вполне естественная вещь, судить за это – нелепость. […] С тех пор, как стали отождествлять партию и советские органы

(курсив наш. – С.В.) – всякая подлинная критика невозможна. До 1929 г. я хотя бы мог подвергнуть критике любое государственное мероприятие. Но когда в 1930 г. доклад о бюджете Молотовым был сообщен нам в информационном порядке, я понял, что всякая критика невозможна и что такие люди, как я, в партии не нужны. Конечно, счастливые члены партии – с 1930–1932 гг. Они думают, что другой режим в партии невозможен. То, что сейчас носит название самокритики – это нужная вещь, но это не то, что является подлинной пролетарской демократией. Нельзя без конца восхвалять вождей вплоть до Сталина. Критиковали же Ленина на съездах»[1569]. Назначение В. М. Молотова председателем СНК СССР, как мы помним, стало значимой вехой в истории партии в целом – отнюдь не случайно этот момент выделил человек, создавший свой вариант устава РСДРП ко II съезду партии 1903 г.