История противостояния: ЦК или Совнарком

Данная система, несмотря на отдельные попытки ее реформирования в сторону укрупнения управлений аппарата ЦК (к примеру, в 1946–1948 гг.), просуществовала вплоть до конца советского периода отечественной истории. Очень быстро сложившуюся в центре систему продублировали центральные комитеты коммунистических партий союзных и автономных республик, областные и краевые комитеты, городские комитеты в самостоятельных административно-хозяйственных и партийных единицах и районных комитетах: в системе секретариатов партийных комитетов были созданы отраслевые отделы, следствием чего стало усиление позиций большевистских структур на местах. Впрочем, кризисные явления в стране руководящая роль партаппарата не ликвидировала, а, напротив, только усилила[1582]. Прошедшие ленинскую школу государственного управления Л. Б. Каменев, Л. Б. Красин, А. И. Рыков, М. И. Фрумкин и А. Д. Цюрупа были прекрасными управленцами, на голову выше «новых людей» из сталинского окружения, поставленных на ответственные посты в советское правительство. Безликий и управляемый В. М. Молотов организовать планомерное социалистическое строительство, курс на которое был официально взят еще VIII съездом РКП(б) в 1919 г., был клинически не способен, зато был готов к реализации любых сталинских властных экспериментов. Готовность страны с этого времени генсека интересовала только с одной стороны – предотвращения возможного социального взрыва. В годы Гражданской войны он убедился, что без серьезного аппарата подавления в ленинском понимании термина «государство» экстремистские планы правоверных советских марксистов реализации не подлежат. В данном случае встречающийся в литературе тезис о том, что после «разгрома в [19]30-е гг. политических оппозиций единственной силой, хоть в какой-то степени могущей ограничивать самовластие Сталина, оставались лишь советские ведомства и их руководители»[1583], представляется по меньшей мере спорным.

В рамках окончательной ликвидации рудиментов правительственной альтернативы во второй половине 1930-х гг. активно проводилось разукрупнение наркоматов: к началу Великой Отечественной войны их число приблизилось к пятидесяти[1584].

В итоге в Советском Союзе сложилась своеобразная система партийно-государственного руководства, описанная в эмиграции принадлежавшим некогда к «Внешней Партии» (если по Дж. Оруэллу[1585]) М. С. Восленским: «Политбюро и Секретариат ЦК КПСС вместе […] составляют подлинное правительство Советского Союза. Юридическое правительство – Совет (позднее – Кабинет) министров СССР – всего лишь высокопоставленный распорядительный орган, который правительством в политическом смысле слова не является. […] Недаром в кругах Совета министров СССР вы часто могли услышать выражение “Войти в предложением в правительство”, – причем “входить” должно именно правительство СССР – Совет министров, а под “правительством” подразумевались оба директивных органа»[1586]

. С точки зрения «научной организации труда», которую В. И. Ленин позаимствовал из раскритикованной им ранее системы тейлоризма[1587], «один из двух органов» попросту являлся «лишним: или партийный, или государственный. Дублирование» функций пронизывало «всю деятельность партийного и государственного аппарата» и находило «яркое выражение в параллелизме их структур»[1588].

Все это – закономерное следствие «взаимодействия» большевистского ЦК – Совета труда и обороны и Совета народных комиссаров, т. е. справившегося с лошадьми всадника, в 1920-е годы.

Механизм выработки властных решений М. С. Восленскому был известен не понаслышке. Поскольку нашему поколению механизм этот совершенно не понятен, опишем его для читателей, которые, как и мы, не имели счастья, в силу возраста, вступить в КПСС (не говоря уже о том, чтобы приникнуть к живительной чаше номенклатурщика) – с последующим наслаждением сим шедевром бюрократической кухни.

Начальный посыл: «Верховным органом партийных комитетов КПСС (как и других коммунистических партий) являются – в полном соответствии с партийным уставом – пленумы этих комитетов, т. е. собрания всех их членов. Но фактически не пленумы решают вопросы. Их решают бюро (в ЦК КПСС – Политбюро) и секретариаты партийных комитетов. Здесь принимаются окончательные решения. На рассмотрение пленумов выносятся лишь немногие из них, причем только для проформы»[1589]

. Тут пока все ясно: «коллегиальные органы» в партии давным-давно стали ширмами для их узких руководящих групп[1590].

Дальнейшее – длительная бюрократическая процедура, которая не могла пригрезиться в ночном кошмаре ни Н. В. Гоголю, ни М. Е. Салтыкову-Щедрину: