История Рима. Том 2

На площади у подножия Капитолия стоял алтарь, воздвигнутый Камиллом после восстановления в Риме внутреннего мира (I, 281). Там же находился и ряд других святилищ, воздвигнутых впоследствии по аналогичным поводам. Теперь все эти святилища были снесены, а на средства, полученные от конфискации имущества казненных или осужденных государственных изменников (конфисковалось все вплоть до приданого их жен), Луций Опимий по постановлению сената построил новый великолепный храм Согласия с портиком. Действительно, вполне своевременно было уничтожить символы прежнего согласия и начать новую эру над трупами трех внуков победителя при Заме. Все они стали жертвами революции — сначала Тиберий Гракх, затем Сципион Эмилиан, наконец, и Гай Гракх, самый младший и самый выдающийся из них. Память Гракхов была официально предана проклятию; даже Корнелии было запрещено надеть траур после смерти ее последнего сына. Однако страстная привязанность, которую очень многие питали к обоим благородным братьям, особенно к Гаю, еще при их жизни, трогательным образом обнаружилась и после их смерти в том почти религиозном почитании, которое народные массы, вопреки всем полицейским запретам, воздавали памяти Гракхов и тем местам, где они погибли.

ГЛАВА IV

ГОСПОДСТВО РЕСТАВРАЦИИ.

Новое здание, воздвигнутое Гаем Гракхом, рухнуло с его смертью. Его гибель, как и убийство его брата, была прежде всего лишь актом мести; но для восстановления прежнего строя было очень важно, что в тот момент, когда была подготовлена почва для монархии, личность монарха была устранена. В данном случае это было тем более важно, что после гибели Гракха и кровавой расправы, учиненной Опимием, в Риме не осталось никого, кто считал бы себя в праве даже попытаться занять освободившееся место, будь то ввиду своего родства с погибшим главою государства или ввиду своих личных способностей. Гай не оставил потомства, а сын Тиберия умер в юношеском возрасте. Во всей так называемой народной партии нельзя было даже назвать кого-либо, кто мог бы ее возглавить. Гракховская конституция походила на крепость без коменданта; стены и гарнизон были невредимы, но не было командующего, и не было никого, кто желал бы занять пустующее место, никого, кроме только что свергнутого правительства.

Так и случилось. После смерти Гая Гракха, не оставившего наследников, власть сената восстановилась как бы сама собой. Это произошло тем более естественно, что власть сената не была формально упразднена трибуном, она была лишь фактически сведена к нулю чрезвычайными мероприятиями Гракха. Однако ошибочно усматривать в этой реставрации лишь простое возвращение государственной машины в старую, заезженную и расшатанную колею, по которой она двигалась в течение столетий. Всякая реставрация всегда является в то же время и революцией, в данном же случае произошла реставрация не столько прежней системы управления, сколько прежних правителей. Олигархия явилась в новом вооружении; она присвоила себе доспехи свергнутой тирании. Сенат одержал победу над Гракхом с помощью его собственного оружия и в дальнейшем стал править, сохраняя в основном гракховскую конституцию, но, конечно, с задней мыслью если не совершенно ее уничтожить в свое время, то во всяком случае основательно очистить ее от элементов, действительно враждебных правящей аристократии.