История России. Московско-литовский период, или Собиратели Руси. Начало XIV — конец XV века

Тверская самобытность не успела пустить таких корней и развить такие областные отличия, какие мы встречаем в другом большом русском княжении, то есть в Рязанской земле, самостоятельное существование которой насчитывало более четырех столетий своей древности. Поэтому понятна постепенность и осторожность, с какими Иван III действовал по отношению к этой земле.

Мы видели, что в 1456 году малолетний рязанский князь Василий Иванович был взят Василием Темным на воспитание в Москву, а в рязанские города посланы московские наместники. Казалось бы, рязанская самобытность могла легко быть уничтожена в это время. Однако Иван III вскоре после своего вокняжения отпустил Василия Ивановича в его наследственный удел и затем женил его на своей сестре Анне. Этим поступком он избавлял себя от возможных мятежей и разных движений со стороны рязанского населения, все еще дорожившего своей самобытностью и преданного своему княжескому роду; татарское иго еще не было уничтожено, и хан Золотой Орды легко мог бы подать руку всякому рязанскому движению. Вместо того Иван III в лице своего шурина Василия Ивановича приобрел себе верного подручника, оставив ему внешнюю тень самостоятельности. Преданность последнего еще увеличилась, когда с согласия московского государя он присоединил к Рязани и древний Пронский удел, а князья Пронские вступили в московскую службу. Впрочем, это единство Рязанской земли вскоре нарушилось. Василий Иванович скончался в 1483 году, разделив свои земли между двумя сыновьями, Иваном и Федором; младший получил себе некоторые области по Оке, именно: Перевитск и Старую Рязань, то есть древнее ядро Рязанской земли. Оба они княжили под опекой своей матери Анны, которая поддерживала неуклонное согласие с Москвой, оказывала полное послушание своему брату Ивану III и подолгу гостила у него на Москве. Вообще рязанские князья последнего периода их самобытности отличаются миролюбивым характером, явной недолговечностью и малосемейностью. Старший брат Иван Васильевич умер с небольшим 30 лет от роду (в 1500 г.), оставив маленького сына Ивана. Спустя три года умер и младший брат Федор; будучи бездетным, он отказал свой удел не малолетнему племяннику, а своему дяде по матери, то есть самому великому князю Московскому. Таким образом, уже в конце своего царствования Иван III мирно и беспрепятственно присоединил к Москве приблизительно третью часть Рязанской земли, предоставляя своему сыну покончить с ее остальной частью[98]

.

Кроме таких крупных приобретений, как Новгород, Тверь и часть Рязанской земли, Иван III далеко подвинул дело государственного единства и многими другими воссоединениями и промыслами. Так, он окончательно соединил с Москвой княжества Ярославское (в 1463 г.) и Ростовское (1474) с помощью денежных сделок. Двоюродный дядя Ивана, престарелый князь Верейский Михаил Андреевич, перед смертью (1485) вынужден был завещать Ивану свой удел помимо собственного сына, который убежал в Литву.

Любопытны отношения великого князя к его родным братьям. Старший из них, Юрий, умер бездетным (1472), и великий князь взял себе его удел, то есть Дмитров, Можайск и Серпухов. Около десяти лет спустя умер также бездетным другой брат, Андрей Меньшой, отказав свой удел (Вологду и Тарусу) Ивану III, которому он задолжал до 30 000 рублей ордынских даней. Но два остальных брата, не столь покорные великому князю, причинили ему немало беспокойств: это были Борис Волоцкой и особенно Андрей Большой Углицкий. Напрасно Иван старался связать братьев договорными грамотами, которые точно определяли их подчиненные к нему отношения; причем они обязывались признать старшинство и своего племянника Ивана Молодого. Эти братья считали себя обделенными, не получив части ни в уделе умершего Юрия, ни в волостях Великого Новгорода. Открытая неприязнь вспыхнула по следующему поводу. Князь Иван Оболенский-Лыко, назначенный московским наместником в Великие Луки, отличался грабительством; по жалобе населения Иван III нарядил над ним суд и велел ему возвратить жителям награбленное (в 1479 г.). Тогда Оболенский-Лыко отъехал от него на службу к его брату Борису Волоцкому. Но отъезд от великого князя к удельному не был уже так свободен, как, наоборот, от удельного к великому. Не обращая внимания на древнее право отъезда, Иван потребовал у брата выдачи отъехавшего; однако получил отказ. У Оболенского было село в Боровской волости, и, когда он приехал в это село, боровский наместник Образец, по тайному приказу великого князя, схватил Лыка и в оковах отвез в Москву.