История России в современной зарубежной науке, часть 3

Статистики являлись носителями проекта социальных преобразований, концепции государственной модернизации, уходящей корнями в XIX в. ЦСУ и создается как учреждение по своей форме «централизованное, иерархическое, структурированное вокруг ряда департаментов, соответствующих крупным отделам статистики XIX века» (3, с. 353). С западноевропейской традицией русских статистиков сближали также понимание «научной рациональности» как орудия «политической эффективности» и приверженность принципу независимости статистического управления от политической власти, закрепленному резолюциями Флорентийского конгресса 1867 г. (3, с. 354).

Назвав статистику областью «аполитической», статистики на совещании, состоявшемся в октябре 1918 г., «подтвердили необходимость сохранить независимость» своего ведомства, рассматривавшуюся ими как прямое условие сохранения его научного характера (6, с. 122). Статистики хотели видеть независимым само ЦСУ, а организации его разветвленной региональной сети – подчиненными непосредственно Центральному ведомству.

Первоначально ЦСУ было независимым учреждением, подчиненным напрямую Совету Народных Комиссаров (СНК). Создание объединенной статистической службы, как отмечают авторы, «соответствовало давнишнему стремлению сообщества статистиков бывших земств», воспринявших большевистский проект как возможность реализации собственной концепции государственной модернизации (6, с. 120).

Преемственность с земскими службами прослеживается и в практиках найма персонала: набор сотрудников и распределение обязанностей в управлении между 1918 и 1924 гг. основывались на компетенции и профессиональном опыте. Интересно, что источники (досье и личные карточки сотрудников ЦСУ) не содержат материала для анализа социального происхождения работников. Однако ситуация кардинально изменится к 1924 г., когда в ходе проводимой чистки классовая принадлежность будет являться «клеймом» и причиной для увольнения. Значение классовой идентичности будет возрастать начиная с середины 1920-х годов. В ходе чистки 1924 г. ЦСУ будут также предъявлены обвинения в «кумовстве»: побуждаемые как нравственными, так и практическими соображениями (связанными с потребностью в образованных сотрудниках), руководители ведомства после революции давали работу своим родственникам (в том числе женщинам), товарищам по университету, бывшим коллегам.

В большинстве своем статистики происходили из дворян, буржуазии, работников умственного труда, иногда – крестьян и очень редко – рабочих. Получив образование в ведущих университетах России и Европы, многие из них отличались антимонархическими настроениями, побывали в политической ссылке. Но именно ссылка стала своеобразным рычагом для построения карьеры в сфере статистики: начиная с 1870-х годов среди ссыльных завязывались дружественные и профессиональные связи. Сам Попов не избежал ссылки, а в будущем активно использовал наработанные в провинции контакты при формировании управления, команда которого в первые годы отличалась однородностью и сплоченностью.

Вместе с тем сразу же произошло расширение штата Статистического управления в связи с созданием ряда отделов. С приходом новых сотрудников, представителей более молодого поколения, рожденного уже в 1880-е годы (в отличие от земских статистиков, большинство из которых родилось в 1860-е и 1870-е годы), в управлении стали возникать конфликты, начались опоздания, прогулы и даже отмечались случаи доносительства (6, с. 143). В этих условиях центральным принципом статистиков стало внимание к квалификации нанимаемых сотрудников. В управлении применялась «квалификационная сетка», в которой было четко обозначено соотношение квалификации и должностей (6, с. 145). Стремление ЦСУ к утверждению своей независимости и найму персонала воплотилось в учреждении им собственного аппарата по формированию кадров (6, с. 194).

Обстановка в ведомстве была с первых же лет крайне напряженной из-за отрицательного отношения статистиков к коммунистам и восприятия последних как навязанного им зла (1, с. 51). Однако резкое обострение отношений между партией и ЦСУ произошло только в середине 1920-х годов из-за давших о себе знать расхождений в понимании смысла «управления государством при помощи цифровых данных» (1, с. 30). В то время как статистики стремились к «эффективности научной работы», властные структуры были нацелены на «эффективность политического действия» (6, с. 125).