Исторія Русской Церкви

Въ 1478 г. вел. кн. Іоаннъ III проявилъ починъ въ разрѣшеніи этого вопроса. Онъ, подчинивъ себѣ Новгородъ, отобралъ у него половину церковныхъ имѣній, и роздалъ ихъ боярскимъ дѣтямъ. Въ 1503 г. государь сочувственно отнесся къ обсужденію этого вопроса на соборѣ, гдѣ онъ былъ поднятъ Ниломъ Сорскимъ и его учителемъ Паисіемъ Ярославовымъ, постриженникомъ одного изъ заволжскихъ монастырей. Послѣдній недолго былъ игуменомъ Троицкаго м. Около 1484 г. онъ оставилъ игуменство, т. к. не могъ, по словамъ Соловьева, превратить чернецовъ на Божій путь, на молитву, постъ, воздержаніе. Паисій поддерживалъ мнѣніе пр. Нила, какъ и бѣлозерскіе пустынники присутствовавшіе на соборѣ. Пр. Нилъ,

указывая на то, что представляетъ собою современное монашество и чѣмъ оно должно быть, доказывалъ, что монастырямъ не надо владѣть вотчинами, населенными крестьянами, что монахамъ надлежитъ жить трудами рукъ своихъ, занимаясь рукодѣліемъ или собственной обработкой земли. Въ случаѣ необходимости, онъ допускалъ прибѣгать къ благотворительности усердствующихъ, взимая нужное, но не излишнее.

Пр. Іосифъ,

горячій ревнитель истиннаго монашества, признавалъ, конечно, важность нестяжательства иноковъ и желательность содержанія себя трудами рукъ своихъ. Голубинскій такъ понимаетъ его мнѣніе. Монастырь

можетъ быть стяжателемъ и можетъ быть обезпеченъ въ средствахъ содержанія недвижимыми, дающими доходъ, имѣніями. Но монахи

монастыря должны быть нестяжателями; въ обители должно быть строгое общежитіе, такъ чтобы никакой монахъ не имѣлъ совершенно своего и все получалъ изъ монастырской казны, при полномъ равенствѣ всѣхъ монаховъ. Возражая пр. Нилу, онъ привелъ примѣры святыхъ: Аѳанасія Аѳонскаго, Ѳеодосія Великаго, Антонія и Ѳеодосія Печерскихъ и др. примѣры, изъ которыхъ видно, что древніе святые отцы владѣли селами. Пр. Іосифъ говорилъ также, что многіе русскіе монастыри основаны въ началѣ христіанства въ Россіи епископами и князьями съ тою цѣлью, чтобы въ нихъ молились по ихъ душамъ, а т. к. на поддержаніе храмовъ, на совершеніе службъ и содержаніе служащихъ потребны средства, то они и обезпечивали монастыри вкладами селъ и прочихъ имѣній. Кромѣ того, ктиторы монастырей, обогащая ихъ этими вкладами, имѣли въ виду и то, чтобы монахи, сами сообразно своимъ обѣтамъ терпя скудость и пріобрѣтая хлѣбъ собственными трудами, употребляли богатства монастырей на благотвореніе мірянъ. Онъ говорилъ, что изъ-за нѣкоторыхъ монаховъ, поддавшихся недугу лихоимства, несправедливо отнимать недвижимыя имѣнія у всѣхъ. Несмотря на то, что взгляды пр. Нила раздѣлялъ вел. кн. Іоаннъ — въ интересахъ увеличенія государственныхъ земель — на церковномъ соборѣ восторжествовало мнѣніе пр. Іосифа.

Соловьевъ пишетъ: “Нилъ смотрѣлъ на монастырь какъ на общество людей, отказавшихся отъ міра; это общество, въ глазахъ его, было тѣмъ совершеннѣе, чѣмъ менѣе имѣло столкновеній съ міромъ; Іосифъ же, кромѣ этого значенія монастыря, предполагалъ еще другое: онъ смотрѣлъ на монастырь также, какъ на разсадникъ властей церковныхъ; Нилъ имѣлъ въ виду отшельника, желающаго укрыться отъ міра, отъ всѣхъ его отношеній, въ болотахъ и лѣсахъ бѣлозерскихъ; Іосифъ имѣлъ въ виду также и владыку, епископа, который будетъ взятъ изъ монастыря: “Если у монастырей селъ не будетъ, говорилъ Іосифъ, то какъ честному и благородному человѣку постричься? Если не будетъ честныхъ старцевъ, то откуда взять на митрополію, или архіепископа, или епископа? Если не будетъ честныхъ старцевъ и благородныхъ, то вѣра поколеблется”. Вспомнимъ, что въ описываемое время обезпеченное содержаніе могло представляться не иначе, какъ въ видѣ владѣнія земельною собственностью, служилые люди получали содержаніе въ видѣ помѣстій; слѣдовательно вопросъ о содержаніи монашествующихъ могъ представиться только въ такой формѣ: или владѣть имъ селами, или кормиться подаяніемъ и работою рукъ. — Мнѣніе Іосифа Волоцкаго превозмогло на соборѣ, и митрополитъ Симонъ отвѣчалъ великому князю, что духовенство не дерзаетъ и не благоволитъ отдавать церковныхъ земель, причемъ ссылался на давній обычай Греческой и Русской Церкви, на уставы Владиміра и Ярослава, наконецъ даже на примѣръ хановъ татарскихъ, которые никогда не трогали имуществъ церковныхъ. Великій князь оставилъ дѣло; но вопросъ, какъ увидимъ послѣ, не переставалъ раздѣлять русское духовенство”.