История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Воодушевленные приемом, ребята отправились по домам, ожидая на следующий день узнать о своей победе. Но итоги конкурса стали для них неожиданностью: «Прямо удивительно, о нас совсем даже не говорили… Если о нас совсем не упомянули, при таком бушующем зале, то тут просто кто-то удовлетворял свои корыстные цели. Ну что же, ничего, мы себя еще покажем!» Несмотря на отсутствие «Слепого музыканта» в списке победителей, именно ему Дворец пионеров через месяц предложил дать сольный концерт.

Играть на персональном концерте чужие произведения «Слепой музыкант» счел для себя невозможным. Программа должна была состоять только из собственных песен. Срочно начался процесс их написания, разучивания и шлифовки. 15 апреля ребята привезли аппаратуру (свою и дружественных «Пилигримов») во дворец. Порепетировать толком не удалось: то ключей от зала не было, то сцена была занята президиумом какого-то собрания, то ее занимал пионерский хор. В результате концерт, назначенный на шесть часов, начался только в восемь. Часть публики разошлась, не дождавшись начала. Большинство оставшихся составляли преданные поклонники из родной школы. Несмотря ни на что, «слепые музыканты» сыграли 11 собственных песен. Зрители ушли довольные, а вот сами музыканты были более сдержанны в оценке своего концерта: «Нас сильно подвела аппаратура: орган сломался, гитара-соло не прослушивалась… Для нас лично удовлетворения не было, мы считали это за неуспех… [Мы] стали опытнее, более подкованными. Это еще один очень важный шаг вперед, шаг на пути к совершенству».

Это выступление школьной группы при полупустом зале было важным событием в уральской рок-истории. «Слепой музыкант» стал первой в городе командой, сыгравшей сольную концептуальную программу, целиком состоящую из собственных произведений. В ходе работы над ней мы поняли, что надо стараться быть ни на кого не похожими, неповторимыми. Но создать что-то оригинальное в простой музыке — это сложнейшая задача. И мы пошли по пути усложнения в сторону авангарда».

Такой маршрут наметился не сразу. Сперва начались более серьезные вещи, более тяжеловастенькие и по содержанию, и по звучанию. Из этого периода очевидцам вспоминается инструментальная композиция Пантыкина «Ре», где он «долбил по ноте ре и всячески это обыгрывал». Отсюда до авангарда уже совсем недалеко. На первый план начало выползать и Сашино классическое образование. Под влиянием «Картинок с выставки» Мусоргского в исполнении «Emerson, Lake & Palmer», он с коллегами начал разучивать вокальные фрагменты рахманиновской оперы «Алеко» на стихи Пушкина. Получалось, по заверениям Мезюхи, «очень забавно».

«Школьные годы чудесные» подходили к концу. После выпускных экзаменов «слепые музыканты» дружно зашагали в сторону УПИ, где в общежитии физтеха их ждала уютная комната с аппаратурой. Увильнул от этого только Витя Парфенов, по настоянию родителей поступивший в танковое училище. Оставшаяся без басиста группа ездила к КПП увещевать предателя, но вырвать уже сдавшего экзамены курсанта из цепких лап Советской армии не удалось. Скрипкарь, Пантыкин, Мезюха и Савицкий сдали документы в приемную комиссию УПИ.

Профессия инженера их совсем не привлекала. Технический вуз рассматривался исключительно как возможность для занятий музыкой, к которой четверо абитуриентов относились более чем серьезно. Но первым барьером на пути к вершинам музыкального Олимпа встал проходной балл, преодолеть который смог один Пантыкин. Он-то учился на пятерки, лишь отвлекающий фактор «Слепого музыканта» помешал ему окончить школу с золотой медалью. У остальных в аттестате были в основном трояки. Из группы, которая весь выпускной класс «все пела — это дело», в студентах оказался один Саша, а остальные «поплясали» работать, кто на завод, кто лаборантом. Но почти каждый день, отработав до пяти, ребята собирались и репетировали до изнеможения.

С этого момента рассказ об отдельно взятой школьной группе плавно вливается в общегородскую рок-историю. Мысль о необходимости сочинять собственную музыку проникала во все большее количество голов и постепенно становилась в Свердловске магистральной.

В октябре упорные занятия музыкой произвели впечатление на старших товарищей, и «Пилигримы» слились со «Слепым музыкантом» в единый коллектив. Начались совместные репетиции. Концертов не было, поэтому о новом названии никто не заморачивался (можно представить, как бы украсило историю свердловского рока что-то вроде «Слепых пилигримов»). В это время басист новой агломерации Владимир Кухтарь каким-то образом занял пост директора клуба архитектурного института. Вслед за ним в кузницу градостроителей потянулись и его соратники.