История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

После долгих дебатов все записанные песни были выпущены в виде двойного альбома «15», который массово разлетелся по всему Союзу и принес «Урфину Джюсу» настоящую славу. При всем своем скептическом отношении к этой работе Пантыкин признает, что «это был очень продвинутый альбом по тем временам. В стране все писали на 2 или 4 канала, а тут как ни как — 12. Поэтому «Пятнадчик» всех и пришиб — это была полифоническая музыка».

Однако через два года для записи третьего альбома «УД» Пантыкин уже не старался проникнуть в профессиональную студию. Да и обстановка была в 1984 году для рок-н-ролла тяжелой — в официальные сферы не стоило даже и соваться. В результате «Жизнь в стиле Heavy Metal» создавали полуподпольно в ДК «Юность» в городе Каменск-Уральский. В Свердловске найти возможности даже для самодеятельной записи «Урфину Джюсу» было невозможно. Но и этот альбом Пантыкина не удовлетворил: «Я до сих пор недоволен всеми тремя записями, потому что они должны были звучать совсем по-другому».

Работал над третьим «УД» звукорежиссерский дуэт Леонида Порохни и Дмитрия Тарика. Леонид трудился в отделе технических средств обучения в университете, заведовал кабинетом звукозаписи. В цокольном этаже главного университетского корпуса постоянно крутились магнитофоны — Порохня перегонял для многочисленных друзей и приятелей альбомы советских групп, в основном питерцев и уфимский «ДДТ». Многочисленные друзья и приятели постоянно толклись здесь же, пользуясь Лениным гостеприимством: «Все когда-нибудь оказывались у меня, просто потому, что все когда-нибудь проходили мимо университета. Когда у Кормильцева спросили, что такое «Сайгон» в Питере, он ответил, что это почти то же самое, как у Порохни в подвале». Вечная жизнь между музыкантами и магнитофонами не могла не подтолкнуть Леонида к попытке начать самостоятельно записывать первых на вторые. Его звукорежиссерским дебютом стала работа над фонограммами песен «Наутилуса» и «Урфина Джюса» для праздничной ТВ-программы в честь нового, 1984 года.

А потом понеслось… Порохня со своим молодым напарником Димой Тариком посотрудничали почти со всеми основными свердловскими группами. Помимо третьего альбома «Урфина Джюса», в их активе «Невидимка» «Наутилуса» (1985), «Около радио» Егора Белкина (1985), «Субботним вечером в Свердловске» «Чайфа» (1986), «2х2=4» «Р-клуба» (1986), «Тацу» «Насти» (1987), «Калейдоскопия» «Ассоциации» (1988).

Такой сверкающий творческий багаж сам Леонид скромно объясняет тем, что музыкантам, кроме них с Тариком, обращаться было некуда. «Звездных» клиентов не смущал даже стандартно невысокий для того времени уровень находившихся в распоряжении тандема технических средств. «О тех приборах, на которых положено писать звук, даже и не знали. Ну и выкручивались, как могли, пленку на палец мотали. Это был не каменный век, а гораздо хуже».

Вырвать свердловский рок из этого технического палеолита попытался Илья Кормильцев. В августе 1984 года он, заложив ювелирное украшение жены в ломбард и подключив всех знакомых, за 4 тысячи 600 рублей приобрел в Москве портастудию «Sony», или, как ее называли в быту, «процессор». Поучаствовали в этой покупке и многие свердловские рокеры, завороженные рассказами Ильи о возможности четырехканальной записи. Однако японская машинка не оправдала возложенных на нее уральскими махрами надежд. Она оказалась недешевой, но все-таки игрушкой для молодых японцев, делавших свои первые демозаписи. Четырехканальный звук фиксировался на компакт-кассеты, что уже резко ограничивало качество звука. Тем не менее именно на этой «Соньке» были записаны «Невидимка» и «Около радио». А колонки от нее служили мониторами на первых концертах «Наутилуса».

Большинство свердловских рокеров предпочитали записываться самостоятельно до начала 1990-х годов. Студиями служили квартиры, комнаты и коридоры в клубах и ДК, даже подвалы заводских корпусов. «Каталог» под запись своих песен приспособил звуконепроницаемую камеру для измерения уровня шума готовых изделий в эргономической лаборатории Института технической эстетики. Наиболее экзотичной стала подпольная (в прямом смысле слова) студия Геры Конева. Он очистил от залежей старой стеклотары погребок под комнатой в коммуналке, саперной лопаткой углубил его почти до скалы — получилась студия с идеальной звукоизоляцией. Туда Гера поставил каким-то чудом к нему попавший четырехдорожечный «Sony». В его студии можно было записывать все, кроме барабанов. Они туда физически не входили. В этом подземелье созданы альбомы «Красного хача» (1989), «Топа» (1989), «Солянки имени Бобы Докутовича» (1990).

Подземная студия Геры Конева