История свердловского рока 1961-1991 От «Эльмашевских Битлов» до «Смысловых галлюцинаций»

Несколько остудил затуманенные мечтами головы заведующий сектором пропаганды обкома ВЛКСМ Сергей Лацков. Он вскользь пообещал в середине ноября фестиваль, на котором смогут выступить не более 12 групп (к этому времени заявок на участие было уже 25). При этом Лацков полностью забекарил разработанное музыкантами Положение о рок-клубе, решив написать его самостоятельно. Рокеры напряглись и постановили: если их мнения не учтут, жаловаться вышестоящему начальству — в обком партии или в Москву. В этом все были едины. Мнения разошлись по вопросу приоритетов: фестиваль или литованные программы. Большинство понимало, что вот так сразу все песни никто не залитует, поэтому предпочитало фестиваль. Пусть он будет даже закрытый, только для своих, но зато там можно будет показать все свое творчество. Посмотреть, кто чего стоит, хотелось всем, ведь что представлял собой свердловский рок образца 1985 года, плохо знали даже сами музыканты.

Дело, казалось, сдвинулось с мертвой точки. 25 октября в обкомовском кабинете Лацкова собралась большая комиссия, которая должна была оценить подготовленные к фестивалю программы «Урфина Джюса», «Наутилуса» и «Флага». Сам хозяин кабинета, правда, в это время находился в Москве. Сначала выступил преподаватель филологического факультета Леонид Быков, предварительно ознакомившийся с текстами. Он посетовал, что трудно оценивать стихи в отрыве от музыки, пожурил авторов за некоторые стилистические шероховатости и отметил общую критическую направленность текстов, тут же оговорившись, впрочем, что и последняя редакция Программы КПСС тоже остро критикует недостатки. После такого сравнения процесс пошел как по маслу. Заранее подготовленные пленки ставились на магнитофон, прослушивались, музыканты выходили в коридор, а комиссия за закрытыми дверями обсуждала их творчество. В 10 вечера Грахов объявил, что все три программы одобрены и рекомендованы к литовке. Это решение было принято единогласно, даже присутствующий Олюнин не возражал.

Такой рывок вперед привел рокеров в состояние, близкое к эйфории. Почти ежедневно собираясь на базе «Чайфа» в ДК Горького, они готовили программы и даже обсуждали, кто за кем будет выступать. Радостное веселье продолжалось всего три дня. 29 октября из командировки вернулся Лацков и отменил все результаты прослушивания, заявив, что «отбор участников фестиваля будет проводиться уполномоченной на то комиссией путем живых выступлений». Свое решение он обосновал нарушением со стороны рокеров якобы имевшихся договоренностей, подразумевая «несанкционированный» концерт «Наутилуса» 26 октября в ДК МЖК.

Сказка про белого бычка завелась по новой. 12 ноября Олюнин признал очевидное: «Давайте посмотрим правде в глаза. Конечно, мы забодяжили прохождение Положения о рок-клубе. «Да» или «нет» можно было сказать раньше. Объективных показателей для неподписания нет. Но если обращаться в Москву, то за ваши непрофессиональные тексты врежут всем — и мне, и обкому ВЛКСМ. У нас есть установка заниматься вами, но нет позитивного представления. Поэтому мы предлагаем сначала организовать просмотр всех групп, потом напишем записку, в которой изложим все задачи, связанные с вашим движением. Когда организация, за которой последнее слово, рассматривает эту записку и говорит: «Давайте», мы получаем «добро» и начинаем действовать».[25]

Первые дуновения горбачевской перестройки ощущались уже не только в новом режиме работы винных магазинов. Теперь депутаты от рок-н-ролльной общественности говорили с начальством более жестко, ставили свои условия, угрожали, в случае их невыполнения, писать коллективные письма новому первому секретарю обкома Юрию Петрову или в Москву. Объявленные сроки фестиваля уже давно прошли, и больше на подобные разводки музыканты не поддавались. Они требовали пускай закрытого, но бесцензурного фестиваля, по результатам которого достойные группы получили бы аттестацию и смогли выступать в городе и области.

Постепенно бюрократические цитадели начали давать слабину. В конце концов, под напором рокеров сдалось управление культуры. 28 ноября в кабинете Лешукова собрался очередной курултай. Его протокол вполне красноречив:

«Лешуков: Вопрос об объединении затянулся в значительной степени из-за меня. У меня не было свободного времени, да и вообще я болел. Этот вопрос будет разрешен между 15–20 декабря. По поводу прослушивания. Мы должны знать, кого мы объединяем.

Белкин: Зачем прослушивать всех, а не тех, кого вы не знаете?

Лешуков: Ничего, еще послушаем.

Бегунов: А может быть, послушаете записи?

Лешуков: Нет, этого не надо. А вдруг там не все.

Крысов, менеджер группы «Флаг»: Давайте 20-го подпишем документы, а 25-го — прослушивание.

Лешуков: Нет, так нельзя.

Крысов: Может, имеет смысл встретиться в обкоме партии?

Лешуков: Нет, этого не надо.

Крысов: В документах сказано: сначала объединение, только потом — контроль.

Хоменко: Мы будем работать сами по себе. Прослушивание — ваша перестраховка. Вам же хуже.