История сыска в России, кн.1

Этот достаточно сильный газетный шум не внёс, однако, ничего нового в расследование провокаторской деятельности Серебряковой. Газеты, очевидно, и не пытались заняться этой стороной вопроса, ограничиваясь изложением и комментированием наиболее эффектных фактов (наградные, выданные Серебряковой, её 24-летняя служба и т. д.). Не внося ничего нового в дело, некоторые органы печати, потрафляя вкусам своих читателей, допускали и явную ложь в погоне за сенсацией. Так, например, «Газета-копейка», намекая на семейную драму в связи с разоблачением Анны Егоровны, заявляет, что «муж её совершенно не подозревал о тайной службе жены» (что, как мы видели выше, неверно). Интригуя читателя намёками на дрязги в революционном подполье, газета заявляет, что Серебрякову уже давно считали «нечистой в денежных делах». Наконец, увлекаясь своими собственными вымыслами, газета заявляет в заключение: «госпожа Серебрякова в настоящее время скрылась неизвестно куда».

Подобного рода «информация» объективно сыграла полезную для Серебряковой роль. Опираясь на явную вздорность некоторых газетных данных, Серебрякова вооружалась необходимым козырем, с помощью которого она опорочивала и прочие появившиеся в газетах сообщения. В самом деле, – могла заявлять Серебрякова, её муж и могли думать её знакомые, – если газеты явно уклоняются от истины, сообщая о бегстве Серебряковой, то где гарантия, что и остальные факты заслуживают большего доверия? И не является ли вся эта история ловким трюком со стороны полиции, с целью деморализовать левую общественность, опорочив честного человека?

В дальнейшем мы увидим, что этим козырем не преминул воспользоваться Серебряков, выступая в печати в защиту «чести» своей жены.

Вернёмся, однако, к Бурцеву. Какими данными и фактами располагал он, обвиняя Серебрякову в шпионской деятельности? Статья его в «Общем деле», которая послужила первоисточником для всех русских газет, написана в весьма общих и неконкретных тонах. Вот её полный текст:

"Чёрная книга русского освободительного движения

Серебрякова Анна Егоровна (она же Анна Степановна Резчикова), по всей вероятности, побила рекорд в провокаторской среде по долголетней службе в «охранке». Провокацией она была занята, по крайней мере, ещё в 1885 году, а начала служить, может быть, ещё раньше. Об её деятельности со временем много придётся писать. Её заслуги высоко ценились в «охранке» и там она называлась «мамашей». Ей теперь за 50 лет – она была в Москве членом Красного креста, членом социал-демократической организации, пользовалась безусловным доверием, на её квартире всегда можно было встретить и представителей других партий. Не один десяток лет она своим предательством губила в Москве все революционные начинания. Муж её – начальник земского страхового отделения, литератор, переводчик".

Более конкретно Бурцев начинает говорить уже после того, как в русских газетах появился протест мужа Серебряковой. Так, в частности, по настоянию редакции «Русское слово», Бурцев сделал следующее заявление: