История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны

В 1840‑е годы во Франции распространяется и более изысканная практика, которую Теофиль Готье объясняет запретом на ношение оружия: «Теперь мужчины больше не носят шпаг; полиция запрещает ношение любого оружия… Но у вас есть руки и ноги, которые никто не может у вас отобрать, а натренированные руки и ноги — такое же опасное оружие, как и арканы бразильских пастухов»[803]. Шоссон, которому обучали «исключительно превосходные» мастера, — искусство защиты, требующее умелой работы рук и ног: быстрые удары наносятся серией точных движений, направленных «с невероятной силой в грудь или в лицо»[804], и напоминают удары английских боксеров. Эти залы, в шутку названные «фехтовальными», посещают разные клиенты: от «косматых львов» до «чистеньких буржуа». Теофиль Готье описывает в нескольких словах новый кодекс битвы: не бить по противнику, если на нем нет маски или нагрудника; в отличие от фехтования, кричать «Туше!», если удар нанесен точно и по правилам. Успех тренировок в ловкости был несомненным, хотя переняли эту практику лишь крупные города: члены Жокей–клуба (Jockey Club) имеют собственный зал; герцог Орлеанский берет уроки у самого знаменитого тренера Парижа — Мишеля Писсо[805]

.

3. Город и вода

Бани и школы плавания — еще одно свидетельство обновления физических практик в городах начала XIX века. Они демонстрируют медленное санитарное оснащение городов, но также постепенное распространение упражнений, лучше, чем когда–либо, разделяющих работу и свободное время. В эпоху Империи строительство каналов довершило обеспечение Парижа водоснабжением, что позволило строить больше бань: двадцать два заведения в 1832 году по сравнению с десятью — в 1808‑м[806]. Такой же рост за тот же период отмечает Тьери Терре в Тойоне[807]

. К изменениям приспосабливают и Сену: к 1836 году в Париже действуют шесть школ плавания, по сравнению с двумя в 1808 году[808]. Еще пятнадцать не назывались «школами плавания», но в этих заведениях с так называемыми «холодными купаниями» посетители могли плавать в реке между ограждений из досок, выложенных вдоль берега.

Однако бани бывают роскошными и простыми, объединяют их только цифры: между банями Делиньи на набережной Орсе и Эколь Пети на набережной Бетюн нет ничего общего. С самого начала века бассейн Делиньи был превосходно оснащен: купальное пространство, выложенное досками дно между стоящими рядом лодками, лакированные панели, зеркала и роскошь на пришвартованных лодках. Кабины для переодевания арендовались там вместе с апартаментами, салоны «предназначались для принцев», Для драгоценностей были предусмотрены специальные шкатулки[809]. Эколь Пети, как все «копеечные бани», находились на другом конце социального спектра. В 1829 году Ж.–Ж. Гранвиль изобразил «огромные ванны, доступные любому карману»[810]

, «большие утиные клетки»[811], «смехотворную толпу парижан–любителей»[812]. В 1839 году Домье предложил картину груды тел, «ищущих свежести и чистой воды»[813]

.

Источники не сообщают о том, что эти заведения посещались массово. В то же время они воспринимались как нововведение, как новый вид активности, который много обсуждали и описывали, незаметно интегрируя плавание в городскую среду[814]. Стоит также осознавать специфику этой практики, в которой решающую роль играет образ воды и которая развивает представления, заданные гигиенистами конца XVIII века. Главным упражнением было не движение тела, а реакция на воду, не спортивная техника, а сопротивление холоду: плавать — значит столкнуться с новой средой, бороться с материей, противостоять ее враждебности. Бассейн в этом смысле остается термальным заведением, престиж которого растет с развитием буржуазного общества. Однако эта практика — не гребля, она не предполагает работы мускул. Вода слишком сильно завораживала, чтобы служить местом составления и выполнения упражнений, укрепляющих мускулы. Телесный образ остается заложником образа материи. В 1820‑е годы была построена купальня, где использовалась конденсированная вода паровых насосов Сены, но успехом она не пользовалась. Обстановка казалась слишком томной, мягкой, расслабляющей: «Напротив Шайо. На левом берегу Сены существовала школа плавания с горячей водой: может, она и сейчас существует, но, если честно, мы это заведение никогда не воспринимали всерьез, это чудовищная ванна»[815]. К тем, кто плавает «в воде только при условии, что температура ее выше определенного градуса»[816], испытывают некоторое презрение. Купание — это поистине борьба с температурой и средой, а не тренировка мышц.

4. Внешний вид буржуа