Читаем История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны полностью

Гомосексуальность скоро вошла в иерархию извращений. Уже в 1844 году представитель ранней сексологии Генрих Каан опубликовал «Половые психопатии» (Psycopathia sexualis); позже, в 1868 году, это же название для своего главного труда выберет Рихард фон Крафт–Эбинг. С тех пор — под одновременным влиянием учеников Фрэнсиса Гальтона, членов немецкой клинической школы, последователей криминальной антропологии Чезаре Ломброзо и поклонников Бенедикта Огюстена Мореля и Валентена Маньяна — протосексологи трактуют как симптомы атавистической регрессии и вырождения те явления, которые раньше рассматривались сами по себе и носили названия «содомия», «трибадизм», «педерастия», «скотоложство». Социальные элиты рассматривали эти по–новому классифицированные «извращения» как угрозу для общества. Согласно их представлениям, между девиацией, преступлением и сумасшествием существует неразрывная связь. Фетишист легко превращается в вора, «гомосексуалист» — в убийцу, а зоофил наводит ужас на всю деревню. Считалось, что отношения между партнерами мужского пола — предвестник самых ужасных явлений, какие только можно вообразить. Здесь надо отметить различие[433]

, проводимое между гомосексуальностью врожденной и приобретенной: последняя считалась категорически непростительной, тогда как «гомосексуалистов» с рождения «оправдывали» тем, что они не в силах с собой совладать. Такие медики, как Шарко, Маньян, Фере и Хиршфельд, связывают гомосексуальность с вырождением, а в качестве ее причины называют наследственность, отдельные факты внутриматочной поры жизни плода и особенности сексуального развития в раннем детстве.

Недуг этот поражает всего человека: его ум, органы чувств, а также строение тела. У гомосексуалиста бледное лицо и болезненный вид, он страдает от нарушений нервной системы. Подверженный непреодолимому желанию, он к тому же часто занимается онанизмом. Будучи, как о том свидетельствует переписка, завистливым, мстительным, страстным, он в то же время непостоянен и ветрен. Гомосексуализм может сочетаться и с другими психическими расстройствами: по мнению Жак–Жозефа Моро де Тура, жертвам гомосексуализма грозит и умственное помешательство. Специалисты уверяют, что недуг притягивает все возможные извращения, как–то: эксгибиционизм, фетишизм и мазохизм. Впоследствии Хиршфельд пересмотрел свои представления, предложив доброжелательный взгляд на гомосексуальность, и даже пытался привить к ней уважение. Он также полагал, что физиологические особенности образуют биологическую базу, отличную для психологии гомосексуальной и гетеросексуальной.

Несмотря на то что ранняя протосексология больше интересовалась классификацией болезней, нежели их лечением, некоторые средства все–таки упоминались и даже применялись на практике. Среди них фигурируют гипноз, терапевтический сексуальный контакт с проституткой, гимнастика, жизнь на открытом воздухе, а также, по предложению Крафт–Эбинга, кастрация. Разумеется, в список лекарств от этой болезни, как и от любого нарушения, связанного с сексуальным желанием, в XIX веке добавляется женитьба. Некоторые медики выступают за целомудрие, то есть искупление греха воздержанием.

К клиническому наблюдению и психологическому анализу добавляются социологические исследования. Согласно общим представлениям, гомосексуальность — недуг привнесенный. Французы обвиняли в нем немцев или англичан: процесс Оскара Уайльда только укрепил их в этом убеждении. Содомия с давних времен считалась «итальянским пороком». Доктора Шевалье и Риолан уверяли, что гомосексуальность особенно распространена среди цветочников, торговцев женской одеждой, гладильщиков, мужчин–прачек, портных и ковровщиков. Хэвлок Эллис полагал, что ей больше подвержены парикмахеры, врачи, художники и театральные деятели.

По словам практикующих врачей, мужская гомосексуальность встречается в основном в среде праздной буржуазии, людей искусства и литераторов, а среди крестьян, ведущих активную жизнь на открытом воздухе, это редкость. Правда, Луи–Анри Тойно, Альберт Молль и Паоло Мантегацца на этот счет менее категоричны. Подробное исследование Анн–Мари Сон в конечном счете привело к пересмотру картины, нарисованной медиками. Среди гомосексуалов на скамьях подсудимых преобладали рабочие, слуги, коммивояжеры и солдаты, были среди них и крестьяне. Такие характеристики, как женоподобный или изнеженный, к ним применялись редко.

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука