История царствования императора Александра I и России в его время. т.3. (1869)

4 (1G) іюля, в тот самый день, когда Барклай де- Толли вист у пи л из Дриссы к Витебску, Наполеои отправился из Вильны в Глубокое. Удачное нанаденіе накануне Гродненских гусарь Кульнева на стоявшую оплошно блнз Друи бригаду Оен-Женьеса, (при чем ненріятель потерял более 400 человек, и в числе их самаго бригад наго командира, захваченнаго в плен), утвердило Наполеона в мненіи, что наша 1-я армія останется в дрисском лагере, и даже быть-может двинется на встречу Французами Он преднринял обойти Барклая де-Толли, направясь к Полоцку, либо к Витебску, но, вместо того, чтобы немедленно выслать виеред собранный у Глубокаго войска, оставался там с ними целые пять дней, до 10 (22) іюля. Бездействіе непріятеля дало нам время предупредить его замысел: 1-я Западная армія, выступив, 8 (20) іюля, из Полоцка, прошла в трое суток 111 верст и 11-го (23-го) утром расположилась у Витебска, где Барклай надеялся выждать 2-ю армію, (которая должна была придти от Бобруйска), либо, нолучив провіант из Велижа, двинуться на встречу князю Багратіону, к Сепну. Между тем непріятель устремился к Бешенковичам с трех сторон: Мюрат от Замошн, чрез Диену; Наполеон от Глубокаго, чрез Ушач, и вице-король от Докшиц на Камень ²¹

). 12-го (24-го), Наполеон с главными силами находился у Бешенковичей, в 60-ти верстах от Витебска. Барклай, получив сведеніе о наступленіи Французов. выслал, для задержанія их, к Островну, 4-й пехотный корпус графа Остермана с частью кавалеріи. На следующій день, 13-го (25-го), Мюрат атаковал его кавалерійскими дивизіями Брюйера и Сен-Жермена, поддержанными пехотою Дельзона. Неустрашимый Остерман оборонялся нисколько часов против сильнейшаго ненріятеля. Когда картечь вырывала целые ряды наших полков, и у него спросили: „что делать?" он отвечал: „ничего; стоять и умирать." 14-го (26-го), Коновницын, с 8-ею пехотною дивизіей, сменив Остермана, сражался весь день против двойных сил Мюрата, и уже в ночи отстунил за реку Лучосу. На следующее утро, Наполеон двинулся к Витебску, и хотя еще не уснел собрать своей арміи, однакоже мог ввести в бой более 100 тысяч человек против 85-ти тысяч Барклая де-Толли, который, не смотря на то, решился принять сраженіе. Но, когда прибыль адъютант Багратіона, поручик князь Меншиков, с известіем, что 2-я Западная армія, не успев пройти к Могилеву, обратилась к Смоленску, и когда Ермолов, поддержанный корпусными командирами на военном совете, предложил отступить, Барклай, поручивъ отряду графа Палена (Петр. Петр.) замедлить движете ненріятеля, снился с позиціи и отвел войска по дорогам к Поречыо и Рудне. Граф Пален, с 8,000 человек, оставленный в виду стотысячной Наполеоновой арміи. действовал стольже смело, сколько искусно, застаішл непріятеля потерять весь день в пріуготовленіях к битве и на следующее утро разбил шедшую в авангарде «французскую кавалерію. Наполеон, прекратишь преследованіе, дал отдых своим изнуренным войскам, чтобы присоединить отстал их и собрать в окрестной стране жизненные запасы ( ')•

Одновременно с движеніем Наполеона к Витебску, Даву, командовавшій, но отъезде Короля Іеронима, всеми войсками, направленными против князя Багратіона (²

), занял Могилев и Оршу, отразил 11 (23) іюля, у Салтановки, Раевскаго, и чрез то не дозволил Багратіону пройти на Могилев к Орше, но, оставаясь в бездействіи, допустил его безпрепятственно достигнуть Смоленска, где и соединились наши арміи, 22 іюля (8 августа). Силы их, вместе с прибывшими к ним подкрепленіями, вообще простирались до 120-ти тысяч человек(³). Накануне сосредоточенія армій, князь Багратіон пріехал в Смоленск и явился Барклаю де-Толли, который, узнав о его прибытіи, надел шарф, взял шляпу и всгретил его в передней комнате. „Как только меня известили о вапіем пріезде, я готов был ехать к вамъ“ —сказал Барклай. Князь Багратіон, добровольно подчинился Барклаю де-Толли, уже не раз бывшему под его начальством. Оба они, в своих донесеніях Государю, отдали справедливость друг другу. Император Александр, получив их отзывы, выразил им свое совершенное удоволь-ствіе. „Я весьма обрадовался — писал он Барклаю — услышав о добром согласіи вашем с князем Багратіоном. Бы сами чувствуете всю важность настоящаго времени, и что всякая личность должна быть устранена, когда делоидет о спасеніи отечества." Тогда-же Государь отвечал Багратіону: „Зная ваше усердіе к службе и любовь к отечеству, Я уверен, что в настоящее, столь важное для онаго время, вы отстраните все личныя побужденія, имев единственным предметом пользу н славу Россіи. Вы будете к сей цели действовать единодушно и с непрерывным согласіем, чем пріобретете новое право на Мою признательность" (⁴).