История цивилизации в Европе

Ни один из указанных мною общественных или нравственных результатов освобождения общин не достиг в XII веке полного своего развития: они выяснились и сделались заметными только в следующих столетиях. Но зародыш их, несомненно, находился в первоначальном положении общин, в способе их освобождения и в месте, которое горожане вслед за тем заняли в обществе. Вот почему я имел право познакомить вас с этими результатами. Проникнем теперь в саму общину XII века, посмотрим, как она управлялась, какие начала и факты преобладали в отношениях горожан между собою.

Вы помните, что говоря о муниципальном устройстве, завещанном Римскою империею новому миру, я сообщил вам, что римский мир был обширным союзом муниципий, некогда обладавших верховною властью, подобно самому Риму.

Каждый из этих городов сначала ничем не отличался от Рима; он представлял из себя небольшую, независимую республику, которая сама заключала мир, объявляла войну, управляла собою сама по своему усмотрению. По мере того как эти города входили в состав римского мира, права, образующие сущность верховной власти, – право мира и войны, право давать законы, право налагать подати, – из каждого города переходили в Рим и там сосредоточивались. Осталась одна лишь державная муниципия – Рим, который господствовал над множеством других муниципий, сохранявших только гражданскую жизнь. Характер муниципальной системы изменился; из политического правительства, из особого рода устройства верховной власти, она опустилась на степень простого способа администрации. Вот важный переворот, совершившийся под владычеством римских императоров. Муниципальное устройство как способ администрации ограничивалось заведыванием местных интересов, гражданских дел города. В таком именно положении падение Римской империи оставило города и городские учреждения. Среди беспорядка, варварства, все идеи, все факты перемешались между собою; особенные свойства верховной власти и администрации слились в одно целое. Различие между ними исчезло; течение дел обусловливалось требованиями необходимости; от нее зависело появление в каждом отдельном месте лиц, облеченных правами верховной и административной власти. Когда города восстали, с целью обезопасить свое существование, они приняли на себя державную власть. Получив себе право набирать милицию, облагать себя податями на случай войны, назначать своих начальников и должностных лиц, одним словом, право самоуправления, горожане поступали таким образом не под влиянием какой-нибудь политической теории, не из чувства собственного достоинства, но для того, чтобы иметь возможность сопротивляться феодальным владельцам, против которых они восстали. Самоуправление внутри городов было средством защиты, необходимым условием внешней безопасности. Таким образом, державность возвратилась в муниципальное устройство, из которого она была изгнана завоеваниями римлян. Общины снова сделались державными. Таков политический характер их освобождения. Не следует, однако, думать, чтобы державность их была полная. В городах постоянно оставался какой-нибудь остаток внешней, чуждой власти; иногда феодальный владелец удерживал за собою право посылать в город чиновника, помощниками которого служили муниципальные должностные лица; иногда он сохранял право собирать в свою пользу известные доходы; иногда ему была назначаема известная дань. Иногда, наконец, право внешней верховной власти над общиною переходило в руки короля. Вступив в свою очередь в область феодальной системы, общины приобрели вассалов, сделались сюзеренами и вместе с тем овладели долею верховной власти, принадлежавшею сюзеренам. Эти феодальные права общин соединились с правами, завоеванными во время восстания; таково было действительное основание державности общин.

Каким же образом совершалось, по крайней мере первоначально, внутреннее управление общин, насколько можно судить об этом по крайне неточным памятникам? Из всей совокупности жителей получалось народное собрание общины; все, давшие присягу на верность общине, – а присягу эту обязан был давать всякий, кто жил в стенах города, – созываемы были колокольным звоном в общее собрание, которое назначало должностные лица. Число и форма должностей были весьма изменчивы. Выбрав должностных лиц, собрание расходилось, а выбранные сановники почти одни управляли городом с довольно неограниченным произволом, под страхом одной только ответственности новых выборов или же народного мятежа – главнейшего средства ответственности того времени.