История цивилизации

Довести настоящий очерк возникновения и развития социальных, экономических и политических идей вплоть до современных взглядов мы не можем, так как это значило бы ввести в настоящую книгу слишком спорные вопросы, что не соответствовало бы ни ее объему, ни ее цели. Но если рассматривать эти вопросы так, как мы их рассматривали здесь, с открывающей широкие горизонты точки зрения мировой истории, то нельзя не признать, что полная переоценка этих руководящих идей человечества все еще не закончена. И мы не можем даже дать себе полного отчета в том, сколько работы нам предстоит в этом направлении. Как будто бы начинают выделяться некоторые пункты, получившие общее признание, влияние их на современные политические события и общественные дела уже становится заметным, но они в настоящее время не являются еще ни достаточно выясненными, ни достаточно убедительными, чтобы принудить человечество ввести их в жизнь. Действия людей колеблются между традициями и новыми веяниями и, в общем, скорее склоняются в сторону традиций. Однако, если мы сравним нынешние взгляды человечества с тем, что было в совсем недавние времена, то, несомненно, увидим, что вырисовываются очертания какого-то нового порядка вещей. Эти очертания еще крайне неясны, а кое-где покрыты мраком; подробности и формулировка положений этого нового порядка постоянно колеблются и меняются, но все же туман, скрывающий его, постепенно рассеивается, и его основные черты проступают все отчетливее и отчетливее.

С каждым годом становится все яснее, что во многих отношениях и в целом ряде вопросов человечество начинает превращаться в одну огромную общину, и что поэтому в подобных делах все больше и больше чувствуется необходимость мирового контроля. Упорно, например, возрастает уверенность в том, что вся наша планета в экономическом отношении представляет собою одну единицу, что для правильной эксплуатации ее естественных богатств необходим один компетентный руководящий центр. Увеличившееся могущество человеческого труда и расширение области его применения, являющиеся следствием новейших открытий, делают настоящее неорганизованное, частичное и часто противоречивое ведение этой отрасли хозяйства все более и более опасным и хищническим. Всякие финансовые и денежные операции также начинают приобретать мировое значение, и успешное ведение их возможно только в мировом масштабе. Заразные болезни, увеличение народонаселения и массовые переселения также являются, как теперь ясно увидели, явлениями, имеющими международное значение. Благодаря сильно выросшему могуществу человека и расширению сферы его деятельности, чудовищно возросла разрушительность войны и дезорганизация, ею вызываемая, и потому война теперь не может больше считаться действенным, хотя и грубым средством, для улаживания недоразумений между двумя правительствами и народами. Все эти явления настоятельно требуют контроля и власти, более обширной и более вдумчивой, чем все до сих пор существовавшие правительства.

Однако отсюда не следует, что решение этой задачи лежит в образовании какого-нибудь всемирного сверхправительства путем завоеваний или слияния уже существующих правительств. По аналогии с уже известными учреждениями, люди мечтали о парламенте всего человечества, о всемирном конгрессе, о президенте или императоре земного шара. Наше первое естественное побуждение влечет нас к какому-нибудь заключению в этом роде, но полувековой опыт и обмен мыслями, в общем, привели к признанию неправильности этой первой естественной мысли. Это как раз и есть линия наибольшего сопротивления объединению человечества. Последние теории склоняются, по-видимому, к образованию целого ряда особых комитетов или организаций с всемирными полномочиями, передаваемыми им существующими правительствами для урегулирования определенных дел. Эти учреждения должны будут препятствовать расхищению естественных богатств, содействовать их развитию, ведать уравниванием условий труда, международным миром, денежным обращением, количеством населения, народным здравием и т. д.

Человечество, может быть, откроет, что все его общие дела ведутся так, как бы они составляли одно целое, и в то же время не будет еще сознавать, что существует всемирное правительство. Но раньше, чем будет достигнута даже эта степень объединения, раньше, чем удастся подобным международным учреждениям восторжествовать над национальной подозрительностью и ревностью, необходимо, чтобы все умы прониклись сознанием единства человечества, чтобы представление обо всех людях как о членах одной семьи получило распространение по всей Земле и проникло в сознание каждого.