История Византии

Вернувшись во Влахерны, умирающий император назначил своим преемником — несомненно, с подачи Пселла — Константина Дуку, самого родовитого члена той группы интеллектуалов, благодаря которой несколько лет назад состоялось возрождение университета. Затем василевс удалился в Студийский монастырь, где облачился в монашеское одеяние и через несколько дней скончался.

Если Пселл действительно был ответствен за выбор императора, то бремя его вины должно быть поистине тяжело, поскольку не случалось в истории Византии правителя, чье восшествие на престол имело бы более катастрофические последствия. Правь Исаак Комнин двадцать лет вместо двух, довел бы мощь армии до того уровня, какой она имела при Василии II, и затем смог бы передать непобежденную и не потерявшую в размерах империю своему племяннику Алексею. Но этому не суждено было случиться. Преждевременная смерть Исаака Комнина и выбор преемника, который он сделал, с неизбежностью предопределили первую из двух величайших катастроф, в конечном счете приведших к падению Византии.

* * *

Уже через несколько недель после смерти Исаака стало ясно, что его короткое правление явило собой лишь небольшую паузу в процессе неуклонного падения империи. Теперь, при Константине X Дуке, дно было достигнуто. В самом Константине трудно найти что-то откровенно дурное; это был ученый человек, интеллектуал, отпрыск одной из старейших и богатейших семей, принадлежавшей к военной аристократии. Если бы он остался верен тому делу, которое начал до него Исаак, — укреплял бы мощь армии, готовя ее к неизбежным сражениям, то никакой катастрофы бы не произошло. Но Константин тратил все свое время на участие в ученых дискуссиях, где обсуждались бесчисленные трактаты, посвященные тончайшим правовым вопросам.

Вновь бюрократия взяла в государстве верх. Хотя Византийская империя и могла считаться абсолютной Монархией, но строила свою экономику на социалистических основаниях. Частное предпринимательство находилось под строгим контролем; производство, труд, потребление, внешняя торговля, общественное благосостояние, даже перемещение населения — все было под контролем государства. Следствием такого положения дел стало появление огромного сонма чиновников, которым император внушил одно правило: постоянно обуздывать — если не сводить к нулю — влияние армии. Поэтому денежные средства на ее содержание необходимо урезать, полномочия военачальников ограничить, солдат, рекрутированных из крестьянства, постепенно заменить иноземными наемниками. Первое, что Константин и его правительство из интеллектуалов не могли понять, — подобными мерами легко спровоцировать государственный переворот; второе — наемники по определению являются ненадежными солдатами, и, наконец, третье — враг, самый грозный из всех, с кем Византии приходилось сталкиваться за последние четыре столетия, уже стоит у ворот.

Турки-сельджуки впервые появились как кочевое племя в конце X в. в Трансоксиане [68]

, где приняли преобладавшую в тех краях исламскую веру. К 1045 г. они распространились по всей территории Персии, а через десять лет уже завладели Багдадом, установив протекторат над умиравшим халифатом Аббасидов. Теперь их взгляды были устремлены в сторону Египта, где правили Фатимиды, чья империя ныне протянулась до самого Алеппо. Как правоверные мусульмане-сунниты, сельджуки ненавидели этих шиитских выскочек, которые, по их представлениям, не только распространяли отвратительную ересь, но и подрывали единство ислама. Турки знали, что Фатимиды не успокоятся, пока не овладеют Багдадом. И сельджуки были настроены уничтожить Фатимидов прежде, чем тем представится подобная возможность.

С 1063 г. султаном сельджуков являлся Алп-Арслан, которому на тот момент было немногим более тридцати лет. Он носил такие длинные усы, что их приходилось завязывать за спиной, когда он выезжал охотиться. Весной 1064 г. Алп-Арслан предпринял масштабный военный поход против Армении и занял ее столицу Ани. Оттуда он беспрепятственно прошел через Анатолию, дойдя до Каппадокийской Кесарии, подвергнувшейся безжалостному разграблению. Султан стоял уже в ста милях от Анкиры.

В том же году умер Константин X. И даже на смертном одре он сделал все от него зависящее, чтобы увековечить свою катастрофическую политику. Константин заставил молодую жену Евдокию поклясться, что она не выйдет во второй раз замуж, а от министров потребовал письменного обязательства признать императором только члена его семьи.

Но к тому времени уже была известна судьба Кесарии и повсюду царили тревожные настроения. Даже среди бюрократии было много тех, кто осознавал необходимость радикального изменения политики. Однако, за исключением государственного переворота, единственный способ обрести законного (и деятельного) императора заключался в новом бракосочетании Евдокии — тогда как она поклялась не выходить замуж во второй раз.