История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I. Том1

Началось обсуждение. Вначале, во избежание канонических ошибок, прочитали правила Первого и Второго Вселенских Соборов, но к общему знаменателю не пришли, поскольку римские легаты сделали вид, что «не знают» о существовании Вселенского Собора 381 г. Или, вернее сказать, они просто проигнорировали ссылку на его акты. Наступило общее смятение, и тогда сановники императора вновь приступили к опросу подписантов, насколько свободно те приняли спорное правило. К неудовольствию легатов, все опрошенные высказались категорично. Более того, выяснилось, что епископов Мирских, Амасийских, Гангрских, Синнадских и других Константинопольский архиерей уже не раз рукополагал своей властью ещё до Халкидона. А епископ Лаодикийский Нунехий прямо заявил: «Слава Константинопольского престола есть наша слава: в его чести участвуем и мы, потому что он принимает на себя и заботы наши; и нам приятно, что в каждую область митрополит рукополагается от этого престола».

Пергамий, епископ Антиохийский, высказался ещё категоричнее:

«Во всем нам следует оказывать честь и послушание святейшему архиепископу царствующего нового Рима, как главному отцу. Об одном только прошу, чтобы, если окажутся какие-либо дела, совершающиеся или по неведению его святости, или по подлогу, то, ради его чести, для мира святейших церквей и ради благоугодности Богу пред всеми, эти дела исследовались бы и охранялись так, как пред отцом» [810]

.

Усугубил положение Евсевий Дорилейский, заявивший, что сам читал это правило ещё раньшеХалкидона папе св. Льву Великому, когда апеллировал на решения «Разбойного собора», в присутствии Константинопольских клириков, и, по его словам, тот принял его. И в этой истории ничего удивительно нет — говорили как бы об одном и том же, но в разное время и ином контексте, преследуя различные цели. Когда Евсевий жаловался папе на самочинства Диоскора, опровергнуть определения «Разбойного собора» можно было ссылкой на их неканоничность. Здесь-то и припомнили, что Константинопольского архиерея унизили, предоставив ему пятое место вместо второго, а также вспомнили о его прерогативах в отношении самого Евсевия, суд над которым не имел никаких правовых оснований. Поэтому папа так благосклонно и выслушал в тот момент жалобу епископа, что его ссылка на канонические прерогативы Константинополя и практику окормления окружающих церковных областей была ему объективно выгодна. Другое дело — нынешняя ситуация, когда, устранив конкурента в лице Александрийского архиепископа, Рим и Константинополь столкнулись друг с другом.

Выслушав всех, сановники постановили:

«Из всего дела и из заявления каждого мы усматриваем, что, хотя преимущества пред всеми и особая честь по канонам остаётся за боголюбезнейшим архиепископом древнего Рима, однако и святейшему архиепископу царствующего Константинополя, нового Рима, должно пользоваться теми же преимуществами чести; и что он имеет самостоятельную власть хиротонисать митрополитов в округах Азийском, Понтийском и Фракийском. Это усмотрено нами. А святой и Вселенский Собор благоволит сообщить, что представляется ему». Тогда все греческие епископы воскликнули, что это — справедливый и правильный суд.

Легаты попытались вновь вернуться к старой теме, будто 28-е правило принято тайно, в их отсутствие, совершенно неканонично и оскорбляет Апостольский престол, но сановники ответили: «Всё, что мы высказали, Собор утвердил»

[811]. Собственно говоря, на этом великий Халкидонский Собор и завершил свою работу.