С передовыми мыслителями XVIII в. Гольдони роднил культ разума и понимание «природы», лежащее в основе как его эстетических взглядов, так и общественно-политических убеждений. «Свет был бы гораздо лучше, — писал он в драме «Памела» (1750), — если бы люди не нарушали прекрасных законов природы... Природа, эта общая мать, относится одинаково ко всем, а высокомерная знать не снисходит к низшим. Но настанет день, когда и высшие, и низшие станут равными». Осуществляя реформу итальянского театра, Гольдони не только создавал новую драматическую форму, но и насыщал ее новым идейным содержанием, придающим его комедиям подлинно национальный и глубоко народный характер. Просветительская критика быта и нравов феодальной и буржуазно-патрицианской аристократии, которой пронизаны многие из лучших комедий Гольдони, не перерастала в политические призывы к разрушению всех и всяческих бастилий. Зато в этих комедиях содержалась такая острая демократическая критика темного царства буржуа-«самодуров», какую в XVIII в. нечасто можно было обнаружить даже у самых передовых идеологов третьего сословия. Не будучи революционером по общественно-политическим воззрениям, Гольдони лучше, чем кто-либо из западноевропейских драматургов XVIII в., сумел изобразить трудовой народ своей родины — глубоко правдиво, без какой бы то ни было сентиментальной идеализации и в то же время с теплой симпатией и очень оптимистически. В области театрально-драматургического искусства осторожный реформатор итальянского театра оказывался по-революционному смелым реалистом.
Реформу итальянского театра Гольдони осуществлял медленно и постепенно. В своем творчестве он опирался на традицию лучших образцов ренессансной комедии (особенно большое значение Гольдони придавал «Мандрагоре» Макиавелли), на литературно-эстетическую теорию ранних итальянских просветителей (Гравина, Муратори, Маффеи) и на опыт некоторых своих непосредственных предшественников (П. Я. Мартелло, Дж. Джильи и др.). Однако в отличие от драматургов раннего Просвещения Гольдони был непосредственно связан с практикой современного ему венецианского театра, в котором по-прежнему господствовала любимая широким зрителем комедия дель арте. Вытеснить ее сразу со сцены Гольдони не мог да и не хотел: ему приходилось считаться и со вкусами демократического зрителя, на которого он всегда ориентировался, и с навыками актеров, привыкших играть в маске. Кроме того, Гольдони очень хорошо понимал, какие большие возможности заключены в театрально-драматургической технике жизнерадостной и динамичной комедии дель арте, которая хотя в XVII в. и попала под влияние барокко и к началу XVIII в. сильно выродилась, но тем не менее все еще сохраняла свою былую грубоватую простонародность. Поэтому, борясь против принципа импровизации, против штампов и бессодержательной буффонады комедии масок, Гольдони в то же время осваивал и воспринимал ее лучшие достижения. Просветительская комедия Гольдони возникла как продолжение и дальнейшее развитие всех самых плодотворных национальных и народных традиций итальянского театра, и прежде всего комедии дель арте.
В 1734 г. Карло Гольдони стал постоянным драматургом труппы венецианского антрепренера Д. Имера, для которого работал в течение восьми лет. Гольдони всегда был связан с актерами и писал комедии, учитывая их индивидуальность. Поэтому переход от одной к другой труппе неизменно сопровождался изменениями в его драматургии.
В первый период (1734—1745) Гольдони боролся главным образом с наследием барочной сечентистской драматургии. Он создавал либретто для опер, так называемые «мелодрамы», в которых чувствовалось сильное влияние П. Метастазио и А. Дзено, музыкальные интермедии, трагедии в стихах и «правильные» трагикомедии без масок, без вмешательства сверхъестественных сил, без характерного для сечентистской драматургии сочетания жестокости с площадной буффонадой. Всем этим произведениям был еще свойствен суховатый рационализм и жеманная чувствительность Аркадии. Интереснее оказались комедии, в которых уже наметились основные принципы будущей реформы комедии дель арте: «Момоло кортезан» (1738), «Момоло на Бренте» (1739), «Банкротство» (1741), «Женщина, что надо» (1743). Все эти комедии, за исключением последней, были сценариями, но Гольдони ограничил в них принцип импровизации, написав текст роли главного персонажа и некоторых центральных сцен. Существенные изменения были внесены им и в характеристику масок. В первых двух комедиях Гольдони заменил традиционную маску Панталоне новым характером молодого венецианского Момоло (актер, исполняющий эту роль, играл без маски), отдаленно предвосхищавшим будущего положительного героя его просветительской комедии. Некоторые черты просветительской идеологии заметны также в построении сюжетов «Банкротства» и «Женщины, что надо» — первой комедии Гольдони, в которой был написан текст всех ролей.