История всемирной литературы Т.5

Буржуазное развитие в странах Центральной и Юго-Восточной Европы шло подчас особыми, запутанными и парадоксально противоречивыми, «окольными» путями. Поскольку в одних (Польше, особенно Венгрии) буржуазия отсутствовала или была крайне слаба, ее социально-экономическую и идейно-культурную роль выполняло дворянство. В других, где дворянство было истреблено (а частью онемечено или отуречено), как в Чехии, Словакии или Болгарии, Сербии, Албании, просветительскую миссию принимали на себя образованные представители разночинно-городского сословия и мелкого духовенства. Встречаясь с демократическими тенденциями в самой церкви, новые социально-гуманистические идеи вызревали в религиозной оболочке, и первыми поборниками рационализма становились духовные лица (Обрадович в Сербии, Паисий в Болгарии, Бернолак в Словакии).

Кроме того, буржуазные отношения — в своих державных интересах, для централизации власти и упрочения господства над национальностями — бралась иногда насаждать сверху и сама абсолютная монархия-поработительница. Так, в Габсбургской империи многочисленные буржуазные по содержанию реформы проводил Иосиф II. Это — при всем их прогрессивном значении — вело одновременно к невыгодному для народа разобщению национальных и социальных стремлений, требований, к противопоставлению одних другим. Консервативная часть венгерского дворянства, например, защищая свои помещичьи привилегии, противилась реформам, противопоставляя им своекорыстно и патриархально понимаемую национальную «свободу». Городское же сословие и крестьянство оставались равнодушными к национальной борьбе, провозглашаемой такими «патриотами».

Просветительские социально-философские веяния в эту часть Европы проникали медленно (особенно поздно, иногда уже одновременно с Французской революцией и под ее влиянием, — в занятые турками балканские земли). Просветительский перелом в литературе наступил здесь только в середине (Польша) или во второй половине, даже последней трети века (Венгрия, Греция, Словакия). И там, где можно говорить о сколько-нибудь развитых художественных направлениях и стилях (Польша, Венгрия), классицизм появлялся уже в просветительской форме. Предшествовало же ему обычно барокко, господство которого продлилось до середины XVIII в. А просветительский классицизм, сосуществуя с сентиментализмом и плебейски, фольклорно окрашенным рококо, далеко вышел за рубеж XVIII в., не утратив привлекательности для писателей и читателей Польши, Венгрии даже в 10—20-х годах следующего столетия, когда там выступают уже романтики.

Классицистские нормы здесь поэтому менее, в частности, строги, чем в свое время в западноевропейских литературах. Требования и образцы классицистских поэтик включают и отражают уже позднейшее, современное их авторам состояние западных (и собственной) литератур (ср. «Епистолу о стихотворстве» Сумарокова). Так, например, басня, жанр «низкий» в глазах Буало, не вызывала никакого предубеждения у законодателей эстетического вкуса в Польше, Венгрии.

Вместе с тем задачи формирования национального самосознания, освобождения от чужестранного гнета вносили в литературы Центральной и Юго-Восточной Европы возвышенно-патриотические настроения и стремления (подхваченные потом романтизмом и определившие его особую окраску). Даже борьбе вокруг языка эти задачи придавали особую драматическую остроту и эпическую высоту. И в онемечиваемых, и в отуречиваемых странах речь шла не только о создании и улучшении литературного языка, но нераздельно с этим и о его сохранении и эмансипации — о противодействии чужеродному языковому засилью. В Венгрии деятельность так называемых «обновителей» языка и литературы была прямым продолжением политического движения венгерских «якобинцев», которые антифеодальные (республиканские) цели соединяли с национально-освободительными.

То же можно сказать о несвойственном в общем западноевропейской классицистской драматургии тяготении к национально-исторической тематике. Если в Польше или в России почву для этого можно усматривать в сознаваемой передовыми дворянскими кругами необходимости создать централизованную монархию, то в Венгрии интерес к национальному прошлому питали прежде всего явные антигабсбургские тенденции. В обоих случаях, однако, классицистская драма своей патриотической этико-политической окраской несколько отличалась, отступала от западноевропейской.