История всемирной литературы Т.6

И как публицист, и как писатель Цшокке видел свою задачу в просвещении народа, пропаганде современных идей, как он их понимал. Не будучи революционером, он, однако, неизменно примыкал к прогрессивному лагерю. В 1830 г. он с восторгом принял Июльскую революцию в Париже, немедленно включился в политическую борьбу по реформе конституции в Ааргау и был избран заместителем председателя Совета по выработке конституции.

Популярность Цшокке не в последнюю очередь связана с тем, что он своеобразно сочетал приверженность укладу швейцарских кантонов с новыми демократическими идеями: конституции, народного просвещения и т. д. Для его творчества характерно сочетание просветительских иллюзий с романтической экзальтированностью в изображении ситуации и героев, при этом Цшокке всегда прямолинейно дидактичен. Переведенная на все европейские языки повесть «Деревня делателей золота» (1817) — в России к 1909 г. она выдержала 12 изданий — имела подзаголовок «Приятная и правдивая история для сельских школ и рассудительных людей». В ней рассказывалось, как в некой захолустной деревне, шедшей к полному разорению и моральной деградации, появился молодой энергичный учитель, который повел борьбу против шинкаря за души крестьян, пробудил в них интерес к труду, отучил от пьянства, и деревня преобразилась: разум и труд принесли неслыханное богатство. В этом смысле Цшокке оставался типичным швейцарским идеологом. Творчество его — одно из проявлений того же «экономического романтизма», о котором писал В. И. Ленин, критикуя Сисмонди.

Иеремия Готгельф (1797—1854) — самое значительное явление в литературе этой эпохи. Вместе с Г. Келлером и К. Ф. Мейером, выступившими несколько позднее, он вывел немецко-швейцарскую литературу XIX в. на мировую арену. Свой первый роман «Крестьянское зеркало» (1837) 40-летний бернский пастор Альберт Бициус (таково его настоящее имя) написал, опираясь на свой многолетний опыт церковного проповедника и организатора воспитательных учреждений для детей бедняков. В романе рассказывается история мальчика-сироты, отданного на «воспитание» в дом богатого крестьянина и обреченного тем самым на тяжкий жребий дарового батрака. Но содержание этого своеобразного воспитательного романа шире. В предисловии к роману Готгельф раскрывает смысл названия: «Мое зеркало показывает вам теневые, а не солнечные стороны вашей жизни». Он заверяет читателя, что делает это во имя правды, и ссылается на пример английских и русских писателей, которые изображают простых людей такими, какие они есть на самом деле.

«Крестьянское зеркало» историки литературы рассматривают как первый крестьянский роман в литературе немецкого языка. Значение его было тем более важным, что Готгельф своим первенцем взрывал традицию идиллии, которая была столь живуча в самой Швейцарии и — со времен Галлера и Геснера — накладывала отпечаток на суждения многих европейских писателей, идеализировавших патриархальный быт швейцарских пастухов.

Наиболее полно мировоззрение писателя раскрылось в его дилогии: «Ули-работник» (1841) и «Ули-арендатор» (1849). Как и роман «Крестьянское зеркало», эта дилогия тяготеет к жанру воспитательного романа. Но история Ули существенно отлична от жизненного пути героя первого романа. Если путь Миазли был трагичен, то в дилогии писатель изображает непрерывное, хотя и связанное с трудностями и срывами, восхождение героя к материальному благополучию. Идиллические отношения между Ули-батраком и его хозяином Иоганнесом отражают идеальное представление автора. Подзаголовок первого издания романа гласил: «В дар слугам и хозяевам». Автор сознательно ставит перед собой дидактическую задачу: показать, каким внимательным, терпеливым и настойчивым должен быть крестьянин в своих отношениях с наемным работником и как трудолюбие и добропорядочный образ жизни дают возможность каждому честному работнику стать самостоятельным хозяином. В то же время Готгельф не совсем утрачивает чувство действительности, реальные противоречия швейцарской жизни врываются в тщательно разработанную морально-дидактическую схему. Кругом царит дух собственности, люди оцениваются в зависимости от материального достатка.

Если обратиться к жанру немецкого воспитательного романа, к традиции которого примыкает дилогия Готгельфа, то именно у Готгельфа нагляднее всего выражена просветительская идея: человек формируется в труде, моральное его совершенствование становится возможным в процессе полезной деятельности. С изображением трудовых усилий человека и его нравственного подвига — преодоления ошибок, соблазнов, порочных наклонностей — связано эпическое величие первого романа дилогии. Т. Манн даже отмечал, что Готгельф здесь приближается к гомеровской манере.