История всемирной литературы Т.7

В ряду толстовских героев-правдоискателей Левин наделен наиболее явственными автобиографическими чертами. Толстой подарил этому герою собственную бескомпромиссную честность, собственное отвращение к праздной барской жизни, светским условностям, казенному лицемерию. Он подарил Левину и собственную органическую привязанность к земле, к русской природе, даже тяготение к физическому крестьянскому труду. В размышлениях и исканиях Левина многое отражает ход поисков самого Толстого.

Левин одержим мечтой о «бескровной революции», о новых отношениях помещика и крестьянина: «Вместо бедности — общее богатство; вместо вражды — согласие и связь интересов». Но в «Анне Карениной» повторяется — в новых пореформенных условиях — ситуация, которая была обрисована еще в «Утре помещика»: мужики не хотят тех улучшенных способов хозяйствования, которые предлагает им добрый барин. И трудность эта коренится вовсе не в упрямстве или косности крестьян, а в том — как ясно видит сам Левин, — что интересы помещика и интересы крестьян и в самом деле силою вещей «фатально» противоположны.

Левин, как и сам Толстой, отвергает социалистические, революционные идеи (о которых имеет лишь самое смутное представление). Отвергает он и либеральные концепции мирного буржуазного прогресса. Он видит вместе с тем несостоятельность собственных реформаторских усилий. Тревога социальная осложняется у него и тревогой философской, нарастающими сомнениями в догматах церкви, постоянными колебаниями между христианской верой и полным безверием.

Вкладывая в историю жизни Левина немалую долю собственного жизненного опыта, Толстой передает — детально, крупным планом — переживания и размышления своего героя в связи с узловыми событиями его личной жизни. Бракосочетание Левина с горячо любимой им Кити, рождение ребенка, а с другой стороны — смерть брата — все это побуждает Левина вновь и вновь ставить под вопрос свое отношение к религии и церкви, напряженно задумываться над тайнами человеческого бытия и своим жизненным назначением. Чтение философских и богословских книг не дает желанной ясности, а, напротив, вносит в его сознание раздражающую путаницу и неуверенность. Просветление наступает внезапно. Левин приходит — по примеру мужика Фоканыча, который живет «для души, по правде, по-божью», — к бесхитростной религиозной вере, основанной на «законе добра». Он убежден, что он может, оставаясь по-прежнему барином, помещиком, вложить в свое повседневное существование «несомненный смысл добра», — таков исход исканий Левина, тесно соотнесенных с исканиями Толстого, но не тождественных им. Создатель «Анны Карениной» был мыслителем слишком могучим, слишком смелым для того, чтобы принять простодушную веру Фоканыча и на этом успокоиться.

Осуждение собственнического мира, анализ внутренней драмы людей с чуткой совестью, пытающихся вырваться, выломаться из лжи и фальши этого мира, даны с несравненно большей силой, большей художественной убедительностью, чем его примиряющий итог.

Главная суть сдвигов в мировоззрении и творчестве Толстого, которые наметились на рубеже 70—80-х годов, определена в статьях В. И. Ленина, особенно в статье «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение»: «острая ломка всех „старых устоев“ деревенской России обострила его внимание, углубила его интерес к происходящему вокруг него, привела к перелому всего его миросозерцания. По рождению и воспитанию Толстой принадлежал к высшей помещичьей знати в России, — он порвал со всеми привычными взглядами этой среды и, в своих последних произведениях, обрушился со страстной критикой на все современные государственные, церковные, общественные, экономические порядки, основанные на порабощении масс, на нищете их... Своеобразие критики Толстого и ее историческое значение состоит в том, что она с такой силой, которая свойственна только гениальным художникам, выражает ломку взглядов самых широких народных масс в России указанного периода и именно деревенской, крестьянской России» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 20. С. 39—40).