История запрещенных книг на Западе. Итальянское духовенство в одну из средневековых эпох

В Пантелеимоновском подворье мне дали прекрасный угловой номер в третьем этаже — с замечательно красивым видом на Золотой Рог и Св. Софию. Послеобеденное время первого дня моего пребывания в Константинополе я посвятил общему беглому осмотру близлежащих местностей — Галаты и Перы. Впечатление было весьма невыгодное для столицы Турции. Я и прежде отлично знал, что Константинополь грязный город: его неряшливость обратилась в притчу. Но все-таки действительность превзошла все мои ожидания (об этом, впрочем, скажем после). Само собой понятно, что без проводника я не решился путешествовать по переплетающимся друг с дружкой улицам Константинополя: я боялся участи доктора Елисеева, о чем упоминал выше. Любезные пантелеимоновцы приставили ко мне в качестве проводника какого-то пожилого славянина, Димитрия, болтавшего и по-русски, и по-турецки, и по-гречески, но ни слова не знавшего на европейских языках. Он был моим чичероне во все время моего пребывания в Константинополе, хотя его познания по части мирских дел не были настолько обстоятельны, как бы это желалось мне. Стоит заметить, что этот Димитрий (которого я для пущей важности всегда величал кир-Димитрий) мне выдавал себя за черногорца, но на самом деле он был чистокровным болгарином. Об этом его родопроисхождении я узнал случайно. Раз спрашиваю нашего швейцара в камилавке: «Пришел ли мой черногорец?» (т. е. кир-Димитрий). — «Какой он черногорец, он — болгарин». Sic! Значит, в настоящее время болгарину становится стыдно заявлять о своей национальности перед русским. Да, как видим, политика в Константинополе проникает даже в подвальные этажи и влияет там на ход дел… При первом беглом обзоре вышеупомянутых местностей мое внимание обратил на себя лишь роскошный султанский дворец Долма́-Бахче́, в который упирается главная улица Галаты, если идти вниз, по направлению к Босфору. Во-первых, этот дворец очень красив: он построен на самом берегу Босфора, а во-вторых, здесь заключен несчастный султан Мурад, предшественник и брат теперешнего главы блистательной Порты. Раззолоченные ворота, мертвенная тишина и какая-то опустелость дворца производят меланхолическое впечатление. В часы отдыха от поездок и путешествий я, сам не зная почему, очень часто приходил к этой раззолоченной клетке и приглядывался и к самому дворцу, и погружался в созерцание очень поэтической картины, открывавшейся отсюда на Восфор…

Глава I

Обозрение древних святынь Константинополя. — Приготовления к обзору Св. Софии, — обзор ее, — бабуши, — необыкновенное впечатление от созерцания внутренности храма и описание этого впечатления, — в храме много света, но не чрезмерно, — купол Софии и его архитектурная особенность: он придает красоту храму, но не служит его основанием, — разные вопросы о теперешнем состоянии Св. Софии, — турки на страже археологии, — в области исторических воспоминаний, связанных с именем Св. Софии, — проповеди Фотия, здесь именно сказанные по поводу вторжения россов, — мои недоумения, — София и лучшие из русских храмов, — камешки от софийской мозаики, — вопрос о подлинности их; — древний храм св. Ирины, — предание об одном многовековом платане, — бывшая древнейшая церковь св. Апостолов. — Поездка к святыням теперешнего Константинополя: впечатление от Стамбула, — храм Живоносного Источника, — священная вода, — монах и я, — здешнее греческое кладбище Баликли; — путь во Влахерн, — можно ли назвать эту дорогу «скверной»? Остатки Византийских стен, — оттоманское кладбище, — посещение Влахернского храма и монастыря, — русский колокол и его судьба; — в Фанаре и патриархии: храм св. Георгия, — что показывают здесь достопримечательного? — патриаршие покои, — ворота повешенного, — общее впечатление от греческих храмов. — Попутное посещение мечети Кахрие-Джамиси (древний монастырь), ее мозаики, — мой скепсис, — удар, нанесенный ему, — мысли и одно решение.

С чего было начать обстоятельное обозрение Константинополя[86], этого города древнего, нового, великого, гадкого, много интриговавшего прежде, не перестающего быть предметом интриг и по сию пору, города священного, богомерзкого? Я давно решил начать обзор Константинополя с величайшей его святыни — Св. Софии, сделавшейся мечетью на другой же день после завоевания Византии турками. Но отправиться прямо в Софию и осматривать ее я не решался: мне представлялось это каким-то кощунством. Нужно было сначала приготовиться к этому священному делу, а потом и сделать его. Мое приготовление состояло в том, что я прежде осмотрел Св. Софию с внешней стороны, не проникая в нее саму, я обошел ее кругом, обходил обширную площадь, на которой она стоит, и некоторые близлежащие пункты. К сожалению, должен сознаться, что и непосредственное впечатление от внешнего обзора Софии не могло изгладить такого впечатления, какое у меня осталось от первого взгляда на Юстинианов храм еще с рейда. И теперь мне показался он и невзрачным, и не имеющим таких размеров, как я воображал себе. Обозрение внутренности храма я отложил до следующего утра.