В этот момент по брусчатой площади торжественно, четко ступая сапогами, прошли маршем воинские части с красными знаменами, крепко держа их за древко. Это были воины-победители, воины-освободители своей Родины от ненавистного врага. После марша красноармейцев от белого лоскута ничего не осталось. Он был растоптан вместе с палкой. А по Берлину еще долго разносилось наше громкое эхо:
– Победа-a! Ура-а!
Эхо войны
Война закончена, и весь металл, участвующий в боевых сражениях, отправили на переплавку для мирного строительства.
Только одна металлическая пуля осталась возле сердца солдата. Она радовалась: «До меня не доберетесь!»
А ее давно достали бы, но было сказано: «Пока она не сдвинется сама, – лучше не трогать».
Солдат со всеми вместе занимался восстановительными работами, а пуля очень хотела помешать этому – порой колола его так, что он вздохнуть не мог.
«Никуда я отсюда не уйду. Должен же кто-то помнить металл войны», – ехидничала она.
Однажды измученный ветеран воскликнул:
– Лучше пойду туда, где товарищи мои лежат, чем всю оставшуюся жизнь терпеть эту дуру – пулю!
– Не-ет! Туда я не пойду! – заговорила она и сдвинулась с места.
Тогда ее вытащили и выкинули.
– Чего она, проклятая, так напугалась? – спросил ветеран у врача, а тот с негодованием ответил:
– Она знала, что попадет тогда в вечный огненный Ад! А не в Рай – где твои товарищи-однополчане.
Секретная каша
В день Победы над фашизмом немецкий флаг трепетал на ветру и низко склонился перед советским красным стягом. Увидев на параде идущую по площади торжественную мощную военную технику, а впереди всей колонны походную солдатскую кухню с котлом и черпаком, он громко прошуршал, скользя полотнищем по брущатке:
– Теперь-то я понимаю, почему мы потерпели крах в войне! Во всем виновата ваша секретная гречневая каша! Она всегда в самый тяжелый момент боя приходила на позиции красноармейцев и заполняла их пустые котелки. Они со смаком ели кашу, а ее аромат доносился аж до наших солдат, которые после этого уже не могли сражаться. Довольствуясь приятным дуновением гречневой каши, все думали, как бы ее вкусить. От приятного запаха разыгрывался аппетит, и мы тоже устраивали обед с галетами. А у вас после перекуса еще гармошка весело играла, и смех из окопа разносился. Каша сил красноармейцам прибавляла, и они гнали нас с боем туда, откуда мы пришли. Мы отступали.
– Да не в гречневой каше тут дело, – ответил красный стяг. – А в силе солдатского духа и его народа. Они хотели прогнать всех врагов, напавших на нашу Родину, и недоброжелателей, не желающих процветания нашей стране.
И, подумав еще, стяг добавил:
– И что вы не додумаетесь до этого. Каждый раз приходится вам твердить одно и то же.
Кирзовые Сапоги
Два неразлучных брата, Кирзовых Сапога, разговаривают друг с другом:
– Вот стоим мы с тобой и никому не нужны, а раньше ни один Солдат не обходился без нас. Всю войну страшную с тобой прошагали: взрывы, огонь, грязь на себе испытали, все голенище у нас обожженное. Устали мы.
– А война закончилась, натерли нас ваксой до блеска и поставили в чулан.
– А мы еще крепкие, могли бы пригодиться!
Недолго горевали Сапоги, однажды их надели на ноги, и они пошли, не зная куда:
– Неужели опять война? – встревожились.
Пришли они в лес, воздух чистый, без гари и огня, трава мягкая, Сапогам идти легко. Деревья в зеленой листве медом пахнут. Птицы весело щебечут. Кузнечики стрекочут. Бабочки на Сапоги садятся, дружно крылышками машут. Долго ходили Сапоги по лесу, по полянкам, радовались, как все вокруг красиво, и совсем не устали. А хозяин за это время набрал полное лукошко грибов.
– Вот бы всегда так было! – сказали Сапоги.
Пепел
Костер угасал и, грустно вздохнув, произнес:
– Я много сделал добрых дел. Согревал всех возле себя. Пищей и чаем угощал со всей теплотой. Не было случая, чтоб я не выручил заблудившегося. И кто бы не был рядом со мной, всегда уходил молча. Так и не увидев, что я ему отдал всего себя и стал пеплом.
Сын отечества
Обгоревший комсомольский билет с сохранившейся на нем фотографией нашли с останками солдата, погибшего в Великой Отечественной войне. Его положили на белоснежную простынку, а простынку – на траву, покрытую утренней росой.
Билет еще не понимал, что происходит после многих лет забвения, и спросил:
– Что случилось и почему ты такая влажная?
– Мы ищем погибших на войне и забытых солдат. А влажная я от слез, потому что плачу, видя все это. Солдат-то на фотографии – совсем молодой, если бы не война, дожил бы до сегодняшнего дня.