Истреби в себе змею

— А разве ты сама, — тут же взъерошилась девочка, — не держала меня на цепочке, словно пёсика? И разве все воспитанники так уж радостно пошли с вами после того, как ты со своими учинила в Приюте кровавый погром? Нет, вы увезли нас силой, разве не так? Чем же вы тогда лучше Попечителей, а?

— Кое в чём ты права, сестрёнка Мэй, — невозмутимо согласилась Серпента. — Да, нам пришлось… м-м-м… чуть-чуть поколдовать, чтобы вы с перепугу не наделали глупостей. Вы всё-таки ещё дети, хотя по интеллекту сто

ите академиков из обезьяноподобных, не говоря уже о ваших сверхспособностях. Вы новые люди, запомните это! Вы — будущее этого мира, будущее, которое хотят посадить на привязь, и не на час-другой, а на всю жизнь! А чем мы лучше Попечителей — тем, что мы такие же, как и вы. И на нас тоже смотрели косо, и кляли, и шипели нам в спину! А бывало, — она горько усмехнулась, — и похуже. И ещё одно: мы не держим никого из вас. Да, да, не держим, — повторила Серпента, заметив недоумение на лицах ребят. — После того, как вы меня выслушаете, вы будете выбирать, что делать дальше. Кто захочет — останется здесь, кто решит по-иному — мы можем вернуть вас в любой Приют. Их тут много, этих оранжерей строгого режима для чудо-детей… Можем даже отвезти желающих к их родителям — правда, в этом случае вы тоже скоро окажетесь в Приютах. У Попечителей на вас оформлены опекунские права, и ваши законопослушные и чадолюбивые папы и мамы не будут спорить — они ведь достойные члены общества несовершенных! К тому же они получили за вас деньги — много денег! — а деньги для обезьяноподобных — это всё.

Мэй призналась себе, что убеждать Серпента умеет. И она говорила правду — Мэй хорошо помнила, о чём думала её мать, когда в их доме появился человек по имени Джейк Блад.

— Несовершенные изучали вас, — продолжала Серпента звенящим голосом, — а мы — мы будем вас учить. Например, вот этому, — на её ладони родился слепящий шар и обернулся воющей огненной спиралью, начисто сбрившей верхушку ближайшего дерева, — и многому другому. Это магия — настоящая магия, доступная вам, новым людям этого мира.

«После такого фейерверка мальчишки точно останутся, — подумала Мэй, — все. Хайк запрыгал бы от восторга».

Она ошиблась, но не намного: остались все — и мальчики, и девочки. Да, Змея умела убеждать. И самое главное — дети-индиго почувствовали в ней свою

. А этого им всем так не хватало…

Посёлок в лесу жил своей жизнью. Когда-то здесь была летняя база бойскаутов, а затем Серпента каким-то образом (впрочем, Мэй догадывалась, каким именно) выкупила весь этот участок в личную собственность. Посёлок значился на карте, но местные власти почему-то не проявляли к нему особого интереса (опять-таки почему-то

), а среди простых граждан этой страны не принято было совать свой нос в пределы чужой частной собственности. Живут себе там какие-то люди, никому не мешают, ни в чём предосудительном не замечены — так в чём проблема? Правда, оставалось не очень понятным, как Попечители обошли своим вниманием эти коттеджи в лесу — тут, как подозревала Мэй, не обошлось без магии (и совсем простенькой, на уровне воздействия на сознание чиновников и блюстителей порядка, и посложнее — вплоть до сбивания с толку континентальной следящей системы «гражданской безопасности» в этом районе и локальной экранировки от средств наблюдения с орбиты).

Серпента уделяла Мэй особое внимание. У Змеи было много хлопот — ей подчинялись сотни (если не тысячи) ньюменов, разбросанных по всей стране. Она постоянно держала в голове множество дел, каждое из которых было важным и не терпело отлагательства. И тем не менее, она зачастую проводила с Мэй целые дни, а когда возвращалась в посёлок после отлучки, то первым делом спрашивала у девочки: «Ну, как дела, сестрёнка Мэй?». Мэй поначалу дичилась и держалась настороженно, но в конце концов Серпенте удалось растопить ледок отчуждения самым верным способом — терпением и пониманием: она умела не только говорить, но и слушать. Мэй рассказала Змее свою немудрёную историю, а когда девочка-индиго узнала историю жизни самой Серпенты, ей стало страшно, и одновременно захотелось тоже назвать эту молодую женщину — она была старше Мэй всего на одиннадцать лет — сестрой.

…Они сидели у негромко бормочущего ручейка, и пятнистая тень листвы выплетала на траве причудливый узор.

— Да, сестрёнка, — тихо сказала Серпента, выслушав рассказ девочки, — кое в чём наши с тобой судьбы схожи. Но, — в её глазах появился пригасший было и уже хорошо знакомый Мэй злой блеск, — есть и различия.