Истребленные маршалы

Тухачевский, равно как Фрунзе и Ворошилов, полагал, что Красная Армия должна стремиться упредить вероятных противников и первой перейти в наступле-нме. Он еще в 1921 году в статье «Обучение войск» писал: «Рабочие и крестьяне должны знать, что Советская власть приложит все силы и средства, чтобы избежать новых войн, но они должны сознавать, что классовые враги Советской России только и ждут случая, чтобы с наименьшими для себя потерями наброситься на нее и задушить ненавистное рабочее государство. А раз так, то за мирным трудом не должна забываться и боевая подготовка. Раз так, то каждый трудящийся Советской России должен быть готов к тому, чтобы с объявлением нам войны не ожидать капиталистического нападения, а, наоборот, самим наброситься на изготовившихся к нападению врагов, опрокинуть их и внести знамя социалистической войны на буржуазную территорию». Тухачевский призывал готовиться к такой войне «как духовно, так технически и физически». Эту подготовку он регламентировал в следующих тезисах: «о целях войны, о неминуемости революционных взрывов в буржуазных государствах, объявивших нам войну (Тухачевский подразумевал, что война буржуазией Советской Республике фактически уже объявлена с тех пор, как победила Октябрьская революция. — Б. С.),

о сочетании социалистических наступлений с этими взрывами, об атрофировании национальных чувств и о развитии классового самосознания и солидарности…»

Наиболее подходящим видом обороны Тухачевский считал пассивную оборону, которая «выигрывает время и максимально экономит силы». Идею активной, или, по позднейшей терминологии, «эластичной обороны», он отвергал с порога, утверждая: «…Пассивная оборона есть элемент смелого, а активная — элемент робкого решения», хотя сам стал на Висле жертвой активной, т. е. связанной с преднамеренным отступлением и контрударом по наступающим, обороны со стороны противника. Командующий Западного фронта верил, что, поскольку «обороняющийся при прорыве у него фронта гораздо более бывает потрясен и растерян, чем прорвавшийся», то «контратакующие резервы в моральном отношении в худшем положении, чем прорвавшийся». Кроме того, подчеркивал Тухачевский, «ведь прорвавшийся бывает сильнее обороняющегося… и в численном отношении контратакующий проигрывает». Отсюда он делал вывод: «…На силу глубоких резервов рассчитывать не стоит. Лучше всемерно усилить боевую линию… Активные действия глубоких резервов пользы не принесут… Им лучше ограничиваться занятием в тылу новой укрепленной полосы, затыкающей образовавшуюся дыру».

Красная Армия готовилась к наступлению, к «упреждающему удару». Поэтому Тухачевский предпочитал не вспоминать, чей моральный дух на Висле оказался крепче: контрударной польской группировки или противостоявших ей слабых советских войск. И по-прежнему пренебрегал вопросами обороны, рассчитывая, что в будущей войне долго обороняться, а тем более обороняться по всему фронту, не придется. Так же думали и Фрунзе, и Ворошилов, и многие другие военачальники. Линия Троцкого и Свечина на первичность для Красной Армии стратегической обороны была ошельмована и предана забвению.

Практика Великой Отечественной войны доказала, что Тухачевский ошибался. Больше года Красной Армии пришлось обороняться по всему фронту. И в последующем, когда к ней перешла стратегическая инициатива, отдельным армиям и даже группам армий приходилось вести тяжелые оборонительные бои, в том числе и в победном 45-м. Опыт Второй мировой войны и ряда последующих военных конфликтов подтвердил также эффективность активной обороны, основанной на контрударах в заранее выбранных районах по прорвавшемуся противнику.

В ноябре 1925 года Тухачевский стал начальником Штаба РККА. Хотя это назначение последовало уже после смерти Фрунзе во время операции по поводу язвы желудка, но принципиально вопрос об этом назначении был решен еще при его жизни. Михаил Васильевич сблизился с Тухачевским еще в 19-м году на Восточном фронте. На новом посту Михаил Николаевич должен был готовить Красную Армию к будущей войне.

В вышедшей в 1926 году работе «Вопросы современной стратегии» Михаил Николаевич важнейшей задачей назвал задачу «военизации» страны, полагая, что централизованное планирование позволяет в СССР «выжать больший процент военной продукции», чем в капиталистических странах, и добиться того, чтобы экономика не была разрушена необходимостью перехода на военные рельсы. В полном соответствии с линией Сталина и большинства Политбюро, он выступал за милитаризацию страны в мирное время и подчинение всей экономики нуждам обороны страны, практической мобилизации промышленности еще до начала боевых действий.