Исцеление духовных болезней. Введение в аскетическую традицию Православной Церкви

Действие аскезы, проявляющееся в первую очередь в отношении страстной части души, в равной мере сказывается и на разумной части, особенно в борьбе с гордостью и тщеславием — страстями, которые присущи именно этой части души, а также в стяжании противоположной им добродетели смирения. «Путь, ведущий ко смирению, — тяжелые телесные труды», — учит один из старцев[3706]. Связь между тем, что претерпевает тело в ходе аскетического подвига, и тем, что соответственно испытывает душа, проявляется здесь достаточно ярко. «Почему сказано, что тяжелые телесные труды ведут душу к смирению? — спрашивает авва Дорофей Газский[3707] в связи с предыдущим утверждением и отвечает: — Несчастная душа страдает вместе с телом, и ее затрагивает все, что делает тело… Тяжелый труд смиряет его, а когда тело смиренно, то и душа смиряется с ним. Прав был старец, говоря, что телесные тяготы тоже ведут ко смирению»[3708]

.

Тогда как слишком хорошо накормленное и отдохнувшее тело дает человеку ложное ощущение полноты и независимости, приводящее его к гордости, подвижничество, ослабляя тело, заставляет человека почувствовать свою реальную хрупкость, слабость своей земной природы, эфемерность своего телесного и земного существования, относительность своего бытия и таким образом приводит его к смирению. «По мере возрастания тягот уменьшается самодовольство», — отмечает преподобный Исаак Сирин[3709].

В то же время и по той же самой причине телесная аскеза приводит душу к сокрушению[3710] — болезненному чувству, которое человек испытывает от собственной греховности, духовной немощи и удаленности от Бога. Кроме того, она уменьшает число, подвижность и силу страстных помыслов, предстающих перед разумом[3711]

, и помогает водворить в ней покой (ἡσυχία). Как говорит об этом преподобный Исаак Сирин, «помыслы не могут блуждать в пустоте, когда тело претерпевает скорби. Когда мы переносим в радости тяготы и мучения, тогда можем уверенно обуздывать свои помыслы»[3712]. Итак, очевидно, что телесная аскеза воспитывает не только внешнего человека и хранит его не только от действующих страстей, как это подчеркнуто у преподобного Исихия Иерусалимского, но равно очищает внутреннего человека, помогая ему бороться с помыслами.

Все эти действия телесной аскезы благоприятствуют молитве не только потому, что побуждают к ней, но и потому, что помогают сделать ее чистой. Так, святитель Григорий Палама пишет: «Конечно, нам необходимо физическое страдание, которое приходит от поста, бдений и иного делания подобного рода, если мы усердны в молитве. Только эта боль в действительности умерщвляет греховность тела и делает более умеренными и слабыми помыслы, от которых происходят грубые страсти. К тому же именно она поначалу приносит святое сокрушение, стирает прошлые скверны, может более других привлечь Божественное благоволение и способствует доброму расположению к молитве, ибо сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит

, по словам пророка Давида (Пс. 50, 19), а согласно святителю Григорию Богослову, «Богу можно служить только умерщвлением себя»[3713]. Вот почему в Евангелии Господь учит тому, что молитва много может, когда соединена с постом»[3714].

Телесная аскеза помогает не только очистить ум — она его оттачивает, делает более легким и способным к выполнению всех закрепленных за ним духовных задач[3715]

. Особенно помогают в этом посты и бдения.

Очищая и утончая ум, телесная аскеза помогает вести его к созерцанию[3716]. А связанное с ней страдание — лишь временное состояние, помогающее достичь благ Царствия, которые безмерно вознаградят [человека]: Нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с той славой, которая откроется в нас (Рим. 8, 18).

Чтобы телесная аскеза принесла все эти плоды, необходимо соблюдать меру. Хотя она подразумевает некоторое ослабление тела, но не должна при этом ни истязать его, ни изводить[3717].