Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь

Символом прогресса медицины можно считать изменение общественного восприятия хирургии, произошедшего на рубеже веков. Сотни лет операция являлась крайней мерой, предпринимавшейся только в случае острейшей необходимости. С появлением анестезии и антисептики считавшиеся ранее неизлечимыми заболевания стало возможно лечить хирургическим путем, а органы, которых никогда или почти никогда не касалась рука хирурга, внезапно стали доступными для хирургического вмешательства. Людвиг Рен прооперировал бьющееся сердце; к другим вторжениям на некогда белые пятна карты возможностей хирургии относятся внедренные Теодором Бильротом хирургические методы лечения рака желудка, которые до сих пор носят его имя, а также удаление щитовидной железы, струмэктомия, пионером которой стал швейцарский хирург Эмиль Теодор Кохер. Однако примерно в 1900 году люди стали прибегать к хирургическим вмешательствам не только из-за серьезных, опасных для жизни заболеваний – так родилась элективная хирургия[155]

. Причиной этого стремления мог быть даже недуг, не являющийся заболеванием: особенность внешнего вида, чаще всего лица и головы, отклонение от нормы, результатом которого становились социальная дискриминация и неприязнь, а также сильно заниженная самооценка. Пластическая хирургия стала для этих людей возможностью остаться частью общества, а зачастую даже спасала им жизни, и одним из пионеров такого рода хирургии был

Жак Йозеф

.

Врач Якоб Левин Йозеф, изменивший свое имя на Жак, вероятно, в гимназические годы, родился 6 сентября 1865 года в Кенигсберге в семье раввина. Когда ему было четырнадцать лет, родители посадили его в купе поезда и отправили в путешествие из восточно-прусской периферии Германской империи в ее столицу. Сперва Жак учился в престижной Софийской гимназии в Берлине, а в апреле 1885 года поступил в Университет Фридриха Вильгельма на медицинский факультет. После получения лицензии на медицинскую практику поначалу он работал ассистентом врача в детской клинике, затем открыл терапевтическую практику на Дрезднерштрассе. Прежде чем просить руки своей избранницы Леоноры Кон, дочери богатого торговца зерном, Йозеф, как и Зигмунд Фрейд, должен был убедить будущих тестя и тещу в своей способности обеспечить ей достойный образ жизни. Специализация, в отличие от скромно процветающей общей практики, увеличивала шансы на это, поэтому Жак Йозеф был крайне рад получить должность ассистента в Университетской ортопедической клинике в Берлине при профессоре Юлиусе Вольфе, еще одном еврейском медике, пользующемся большим уважением.

В этой должности в 1896 году Жак Йозеф провел операцию, которая едва ли укладывалась в дисциплину «ортопедия». К нему пришла мама с десятилетним сыном и пожаловалась на то, что его дразнят в школе из-за сильно оттопыренных ушей. Жак Йозеф был способен поставить себя на место мальчика-аутсайдера, понимая эмоциональное состояние, к которому может привести физическая или биографическая особенность, тем более при общении с не слишком толерантными сверстниками. Потому что, несмотря на ассимиляцию, равенство прав и наличие множества выдающихся личностей среди евреев, антисемитизм в Берлине был явлением обыденным. Йозеф прооперировал мальчика и сделал это успешно. И пациент, и его мать были вне себя от радости, когда через несколько дней Йозеф снял повязку и под ней не оказалось «ослиных ушей» (так он назвал недуг мальчика в заключении, оглашенном на ближайшей медицинской конференции). Недоволен и даже не на шутку рассержен был один человек – его начальник Юлиус Вольф. Он счел подобную «косметическую» операцию в Университетской ортопедической клинике неуместной и без лишних церемоний уволил Йозефа.