Итан и Джоэл Коэны: Интервью: Братья по крови / Сост. Пол Э. Вудс

С некоторой достоверностью можно утверждать, что персонаж Мидоуза в действительности не существует, что он всего лишь воплощение запущенного творческого кризиса. Он тоже играет настоящего работягу, которого Финк идеализирует и о котором пытается писать, но которого, в сущности, совершенно не знает.

У толстяка тысяча правдивых историй, которые он жаждет поведать, но писатель едва слушает. Финк кажется отстраненным и неуживчивым, переоценивающим свои труды, а в социальном плане безнадежным. Туртурро наделяет этого книжного червя убедительной тревожностью, потливостью, отчаянием и замкнутостью.

Гудман превосходен в роли простецкого соседа; его язык проворачивает целые страницы чудесного текста. Джуди Дэвис изящно создает портрет женщины, умеющей поладить с трудными писателями, а Джон Махони оказывается почти точным двойником Уильяма Фолкнера голливудского периода.

Роджер Дикинс заменил за камерой Барри Зонненфельда и создал для Коэнов много блистательных образов. Землистые декорации художника-постановщика Денниса Гасснера, монтаж Родерика Джейнса, костюмы Ричарда Хорнунга и музыка Картера Бёрвелла — все это вносит убедительный вклад в воссоздание Голливуда, каким он мог бы быть изображен не в классическом романе, а в сюрреалистическом рассказе.

Бартон Финк (Стив Дженкинс)

1941-й. Вслед за успешной премьерой на Бродвее «Пустых разоренных хоров», своей пьесы о торговцах рыбой, юный Бартон Финк переезжает в Голливуд, чтобы работать на «Капито пикчерз». Поселившись в обшарпанной и жутковатой гостинице «Эрл», Бартон встречается с боссом студии Джеком Липником, который предлагает ему написать сценарий для второсортной борцовской картины с Уоллесом Бири. Пытаясь работать в гостиничном номере, Бартон тревожится из-за странных шумов, но получает дружескую поддержку от их источника, своего соседа Чарли Мидоуза, страхового агента. Чтобы помочь преодолеть творческий кризис, продюсер Бен Гизлер советует Бартону поговорить с Биллом Мейхью, известным романистом, у которого тоже контракт со студией, как, впрочем, и серьезные проблемы с алкоголем.

Бартон увлекается Одри, секретаршей Мейхью, но она говорит ему, что они с Мейхью влюблены друг в друга. Жалуясь на ушную инфекцию, Чарли снова приходит к Бартону и демонстрирует свое борцовское мастерство. Позднее он говорит Бартону, что поспорил с доктором насчет своего уха и собирается на несколько дней в Нью-Йорк. Бартон спорит с Мейхью, когда последний спьяну ударяет Одри, и впоследствии обращается к ней за помощью со сценарием. Она приходит к нему в гостиницу и открывает, что пишет работы Мейхью.

Они занимаются любовью, но потом Бартон, проснувшись, обнаруживает рядом с собой труп Одри. Чарли предлагает помочь истерическому Бартону и избавляется от тела. Позднее он говорит Бартону, что уезжает, и оставляет Бартону коробку, которая, говорит он, содержит всю его жизнь. Потом к Бартону приходят два детектива и сообщают, что Чарли на самом деле убийца-психопат Карл Мандт по кличке Маньяк, в число жертв которого входит ушной доктор.

Наконец Бартон завершает свой сценарий и идет на танцы, чтобы это отметить. Когда он возвращается в номер, два детектива расспрашивают его о Чарли, а тот возвращается, поджигает гостиницу и убивает детективов. Чарли в ярости, потому что Бартон никогда не слушал его, но оставляет ему жизнь. Бартон покидает гостиницу и идет на встречу с Липником, который говорит, что сценарий ему не понравился, но он оставит контракт в силе. Все еще с коробкой Чарли в руках, Бартон отправляется на пляж и наблюдает за девушкой, глядящей на море...

Тот факт, что «Бартон Финк» имел такой оглушительный успех на прошлогоднем Каннском кинофестивале, но провалился в американском прокате, должен, пожалуй, как-то быть связан с положением протагониста — писателя, чей триумф на «солидных» нью-йоркских подмостках сочетается с оглушительно неудачной попыткой соответствовать стереотипным запросам голливудской студии. Правда, в качестве способа проникнуть в задачи и методы фильма эта связь оказывается столь же бесполезной, сколь и очевидной. Несмотря на обстановку, «Бартон Финк» на самом деле не слишком озабочен сложившимся образом Голливуда или тем типом культуры, который он представляет.

Персонажи вроде Липника, шефа студии, и Мейхью, пьющего фолкнероподобного писателя, — простые (и в случае с Липником очень смешные) стереотипы, служащие очевидными искаженными проекциями предрассудков Бартона об искусстве и его общественной функции («Я пытаюсь это различать», — высокопарно выражается он). Проблему Бартона можно свести к другому, к тому, что он не слушает: последнее обвинение, сделанное психопатом Чарли, чьи попытки рассказать Бартону правду о «простом человеке» заглушаются бреднями писателя о важности театра. Но сама картина скорее развивается от этого заключения, чем к нему. И ее ключевое место, и ее точка фокусировки — не Голливуд, а гостиница «Эрл».