Юбер аллес (бета-версия)

Сама фрау Порциг появилась буквально через минуту. На роковую блондинку из фильма она совершенно не походила. Невысокая, полноватая, чуть неуклюжая, она была типичной представительницей той породы женщин, которых в России раньше называли "пышечками". Власов подумал, что в Фатерлянде таких любят снимать в рекламе домашней утвари: в пухлых руках подобной барышни даже кухонные ножи золингеновской стали излучают покой и уют. Хотя, решил Фридрих, в рекламный ролик её бы не позвали - слишком уж простецкое личико. К тому же и одета она была по-домашнему безвкусно. Во всяком случае, длинная серая юбка и оранжевые тапочки-мули выглядели смешно. Похоже, хозяйка дома не слишком-то заботилась о внешности. Единственным её украшением были блестящие чёрные волосы, забранные на затылке в тяжёлый узел и сколотые позолоченной шпилькой.

Хозяйка дома торжественно несла перед собой поднос, накрытый полотенцем. Под ним угадывались очертания большой кастрюли.

- Ну что ж, пожалте к столу, гости дорогие, - поднос опустился точно в середину стола. Три прибора и наборы тарелок уже ждали едоков. Фридрих не без интереса покрутил в руке тяжёлую серебряную вилку с выбитыми на черенке вензелями "VP". - Сейчас Маша нам закусочек принесёт, и чего-нибудь запить. Желаете, кстати, чего-нибудь крепкого? Мы-то крепкого не пьём. У папочки печень шалит, а я просто не люблю...

Профессор недовольно заворчал, помянув, что к ухе обязательно нужен хотя бы стопарик очищенной, а лучше стакашечку, иначе это не уха, а одно название. Зато Фридрих благодарно улыбнулся хозяйке дома и попросил:

- Нет, крепкого не надо. Если можно, чего-нибудь горячего... и чтобы в нём не было спирта.

- Совсем-совсем без спирта? У нас есть узвар фруктовый... сама делала.

Власов вежливо поблагодарил и на непонятный "узвар" согласился.

- Кстати, папочка, ты меня не представил гостю, - напомнила хозяйка дома.

- Ох... Ну да. Знакомьтесь. Господин Фридрих Власов, офицер из Берлина... между прочим, образованный человек: помнит, за что мне дали Римановку. А это моя лап... то есть Настенька... то есть, простите, Анастасия Германовна Порциг. В каком-то смысле, супруга... Да вы, наверное, всё знаете? Небось, бумажки про меня всякие читали?

- Ну что вы, какие бумажки, - Власову показалось, что он наконец-то нашёл нужный тон разговора, - сейчас никто не работает с бумагами. Только с платтендатами.

- Ну, значит, дат, невелика разница, - профессор предложенного тона не принял, - и там написано, что я, некоторым образом, женат на дочери своей покойной жены?

- Некоторым образом, да, - не удержался Власов: любимые профессорские словечки уже отзванивали в ушах.

Анастасия Германовна тихо засмеялась.

- Вы уж извините папочку, он ужасно чувствительный в этом вопросе. Просто его заклевали. И наши, и на Западе - все отметились.

В дверях нарисовалась служанка в фартучке - видимо, та самая Маша - с подносиком поменьше. На нём стояли высокие стаканы со стеклянными ручками и кувшин, над которым поднимался тонкий парок. Это, видимо, и был "узвар".

- Понимаете ли, в чём тут сложность... Брак наш, в каком-то смысле, фиктивный, - взялся объяснять профессор то, что Власов уже и так знал из досье, - чтобы не было проблем с завещанием. Я ведь, некоторым образом, смертен. У меня есть кое-какое имущество, дом, деньги в банке, а главное - архивы. Всё это я хочу передать Насте, а не этим моим родственничкам, - профессор махнул рукой: судя по всему, родственнички не пользовались его расположением.

Прошелестела накрахмаленным фартуком Маша, и перед Власовым оказался стакан с узваром. Судя по запаху, это было что-то вроде компота.

- Лучше бы я её удочерил, конечно. Это и естественнее: Настя ведь выросла в нашей семье... и всю жизнь была мне как дочь. Но у неё уже есть, в каком-то смысле, законный отец, - профессор выразительно скривился, - бывший, в каком-то смысле, муж моей покойной супруги. А наши законы в этой области, некоторым образом, очень негибкие. К сожалению. Ну вы понимаете?

- Угу, - кивнул Власов, - защита семейных ценностей и всё такое, - он отпил из стакана. Там и впрямь оказалось нечто вроде фруктового компота. Потом осторожно зачерпнул тяжёлой ложкой уху. Попробовал. Уха была вкусной.

- Так что юристы другого выхода не нашли, - вздохнула Анастасия Германовна. - Но всё равно получилось плохо. Мы же ничего не скрывали. Даже в парторганизации нам сказали, что всё в порядке, что они понимают... А когда мы поженились, на Западе вдруг начали писать какие-то странные вещи.