Юбер аллес (бета-версия)

Когда накануне вечером Фрау отказалась конкретизировать, что именно может сообщить ему Порциг, Власову в первый миг это показалось капризом властной старухи. "Вы не слушаете, или вы не так умны, как пытаетесь казаться..." Докажи, мол, что достоин моего дара... Но затем он сообразил, что это маловероятно. Все же речь шла не о подарке, а об обмене, и Фрау была заинтересована в том, чтобы этот обмен состоялся. Значит, она попросту не хотела произносить некие ключевые слова вслух. Опасалась прослушки. Даже в своем собственном кабинете, наверняка не раз проинспектированном стараниями Калиновского... Впрочем, все могло быть еще проще: когда говоришь с офицером РСХА при исполнении, совсем необязательно подозревать микрофон где-нибудь в дальнем углу за шкафом. И, если так, она была недалека от истины - у него и впрямь мелькала мысль записать этот разговор, но он все-таки не сделал этого, как не делал почти никогда, исключая разве что телефонные звонки. Примерно из тех же соображений, из которых предпочитал лестницы лифтам: когда слишком полагаешься на технику, то это, во-первых, расхолаживает и ведет к потере формы, а во-вторых, техника может подвести в самый неподходящий момент. Уж он знал, как это бывает.

Так или иначе, Фрау, должно быть, не хотела, чтобы ее голос, или слова, написанные ею от руки, остались в неком архиве. Слова в явном виде. Но необходимые намеки она, очевидно, сделала. Оставалось понять, какие именно.

Поначалу, просматривая платтендаты на берехе Управления, Фридрих не заметил ничего особо примечательного. Ну разве что, выяснив подлинную историю второго брака профессора, испытал мимолетное чувство раскаяния из-за того, что, не зная сути дела, поверил грязным сплетням. Но этот брак, очевидно, не имел отношения к теме... Власов вновь и вновь прокручивал про себя слова Фрау, жалея, что все-таки не сделал запись. Точные формулировки ему бы сейчас пригодились. Что же такое она все-таки сказала? Фильм... пропавшая экспедиция... не было связи... знал, что близок к цели...

Знал. Не надеялся, не верил, не был уверен, а знал.

Знал о близости руды по характерным признакам? Или...?

Фридрих снова загрузил карту с восстановленным по записям Порцига маршрутом экспедиции, сопоставил даты и координаты. Выходило, что отряд остался без связи почти за сто пятьдесят километров до цели. Полтораста километров дикой, труднопроходимой тайги - и то если по прямой... Власов не был специалистом по геологии, но, пожалуй, для "характерных признаков" это далековато. Но Порциг уверенно шел вперед. Троих больных и одного раненого ему пришлось оставить во временном лагере - трех из них позже нашли мертвыми, одного не нашли никогда...

А как, кстати, пролегал весь маршрут с самого начала, то есть с поселкового аэродрома, откуда начался путь через тайгу? О нет, он не образовывал прямую линию. Это было бы слишком просто, и это бы, конечно, бросилось в глаза не только Власову. Но сибирская глушь - это не плац для строевых упражнений. Там хватает совершенно непроходимых мест. Болота, буреломы, быстрые ледяные реки с порогами и обрывистыми берегами... Власов наложил маршрут экспедиции на физическую карту, добавил карту растительности - тогдашнюю найти не удалось, пришлось подкладывать современную, мысленно вычитая из нее новые дороги и населенные пункты... Да. Кое-какие экстраполяции в прошлое выглядели спекулятивно, но в целом сомнений почти не осталось - Порциг шел к цели кратчайшим из возможных путей. И в максимально возможном темпе. Шел, как человек, твердо знающий, куда он идет.

И вот теперь Фридрих высказал это открыто, мысленно готовясь к любой реакции, включая взрыв профессорского гнева или демонстративное непонимание.

Порциг посмотрел на Власова очень внимательно. Потом отложил в сторону ложку. Потёр переносицу.

- Лично я и не собирался это скрывать, - спокойно сказал он. - Мои, некотором образом, заслуги начинаются и заканчиваются подготовкой экспедиции... ну, и участием, конечно. Но вы же понимаете: серьёзную разведку мы не проводили. Вы представляете себе, что такое серьёзная геологоразведочная работа? А у нас... Это был сумасшедший марш-бросок, но мы уже знали, куда направляемся. Я никогда не приписывал себе чести открытия российского никеля. И я не просил делать из меня героя Райха и России. Но ваши коллеги в своё время убедили меня, что это необходимо - в интересах безопасности обеих стран. Я нашёл их доводы разумными.

Власов внутренне подобрался и стал слушать очень внимательно.

- Давайте уж тогда с начала. Только учтите: всё, что я вам скажу здесь и сейчас, я никогда не произнесу публично или под присягой, - речь профессора стала размеренной, лекционной, и даже количество слов-паразитов заметно поуменьшилось. - История это старая, и начать придётся ab ovo. Итак. В молодости я имел честь быть учеником и доверенным лицом академика Отто Юльевича Шмидта. В последние годы его жизни я исполнял обязанности его личного секретаря.

Профессор прикрыл глаза.