Юбер аллес (бета-версия)

- Ляйпциг-Халле-подход - Норд. Космо... (Здесь следовало назвать тип воздушного судна, и майор на секунду запнулся. Космоплан? Если о них еще не сообщили по радио, гражданский диспетчер сочтет идиотской шуткой.) ...э... экспериметальный самолет. Планирую с нулевым остатком топлива и отказом радиосвязи. Рассчитываю посадку с прямой на полосе восемь.

Рыхлые белые облака сменились набрякшими тучами. Сверху, подсвеченные солнцем, они выглядели не так угрюмо, как с земли, но все равно симпатий не вызывали. И похоже, что космоплан и впрямь планировал в самый центр этой гадости. Но выбора не было - до другого аэродрома отсюда уже не дотянуть. Только бы внизу слышали. Или поняли по радарной картинке. Радиопеленг выведет на полосу и сквозь тучи, но он ничего не скажет о самолетах на полосе...

Запаса высоты и скорости еще хватало, чтобы пройти над аэродромом, оценивая обстановку и демонстрируя себя, развернуться и сесть обратным курсом. Но все это имело смысл лишь в ясную погоду. Шук заложил несколько виражей, сбрасывая скорость и высоту, и направил "Норд" в серую муть. Началась болтанка. Стекла кабины покрылись россыпью мелких капель.

- Четыреста, - докладывал высоту Нойман. - Триста пятьдесят. Триста.

"Норд" шел вниз под углом двадцать пять градусов. Штатный заход - отсутствие тяги можно компенсировать лишь крутой глиссадой. Но пикировать навстречу земле при нулевой видимости - не самое приятное занятие. Где же этот чертов нижний край?

- Двести. Сто пятьдесят...

Они вынырнули из туч на ста десяти метрах. Резкий порыв ветра пихнул их в сторону, и Шук довернул нос. Теперь он видел, что блестящая под дождем полоса свободна (кто из гражданских летает в такую погоду?) и что он впишется. Майор перевел кран шасси на "выпущено".

Но вместо подтверждающего доклада "шасси вышли" второй пилот вдруг закричал другое:

- Командир, индейцы! Пара "Мустангов", пять часов!

Только этого и не хватало для полного счастья! На посадке самолет наиболее уязвим. А тем более - самолет с неработающим двигателем и без вооружения... Где же зенитные пулеметы, черт их побери? Неужели на этом аэродроме нет ПВО?!

При этом Шук понимал, что никаких американских истребителей здесь быть не может, война давно кончилась... Но ведь вот же они, заходят сзади-справа! Уже рядом, уже можно различить полуголую девку, намалеванную на носу ведущего... Шука всегда поражала американская способность превращать в пошлость все - войну, подвиг, смерть... и у оснований крыльев перемигиваются огоньки - это бьют пулеметы, и светящиеся трассы проносятся над кабиной, и деваться некуда, нельзя даже нырнуть вниз, потому что там уже земля, и не хватает, мучительно не хватает одной минуты, чтобы сесть, затормозить и выскочить - ну может же быть такое чудо, что в течение минуты он не попадет? нет, конечно, не может, три очереди вспарывают правую плоскость, и по тому, как начинает вращаться горизонт, майор понимает, что крыло оторвано, и сейчас будет удар...

Первый космонавт планеты Земля, генерал-оберст Люфтваффе, Райхспрезидент Вальтер Шук пришел в себя. В полной темноте, с отчаянно колотящимся сердцем. Шея и затылок были мокрые, в ногах запуталось одеяло. Часы на прикроватном столике светились, показывая пять без одиннадцати.

"Госпиталь? Я в госпитале? Нет, конечно, нет. Я в своей резиденции. Война кончилась сорок пять лет назад. Сейчас девяносто первый год... Опять этот дурацкий сон..."

На самом деле, сон был на удивление реальным, включая перегрузки. Тот, кто знаком с ними в жизни, способен ощутить их и во сне. Не так сильно, как настоящие - столь же приглушенными выглядят обычно приснившаяся боль или холод - но вполне узнаваемо. Отличался только финал. Никаких "Мустангов", конечно, не было. Их действительно нагнали два истребителя - причем еще раньше, когда "Норд" снизился до пятнадцати километров - но это были родные "мессершмиты". Покачали крыльями в знак приветствия и проводили до самого аэродрома. Как потом выяснилось, на передачу связь действительно работала. При посадке, правда, всё-таки случилась своя неприятность: перепутались стропы тормозного парашюта, и он так и не раскрылся, болтаясь сзади бесполезной тряпкой, пока космоплан скользил по мокрой полосе. Шук попробовал снова выпустить воздушный тормоз, и тот, как ни странно, вышел, но все же этого было недостаточно. И тогда он крикнул Нойману: "Открой дверь!" "Ты что, прыгать собрался?" - не понял Клаус. "Это тормоз, кретин!" - рявкнул он в ответ, с натугой распахивая навстречу воздушному потоку дверь со своей стороны. Насколько способны две двери кабины, открытые и поставленные на фиксатор, уменьшить скорость десятитонной махины? Наверное, не так, чтобы очень сильно, но все же способны. С полосы они, правда, все-таки съехали, но в забор ткнулись очень мягко, не повредив ни его, ни себя.