Иуда Искариот: предатель или святой?

Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание (Ин. 17:12).

«Никто из них не погиб, кроме сына погибели» — слова, явно относящиеся к Иуде. Что значит «сын погибели»? И почему о его смерти говорится в прошедшем времени, хотя к тому моменту Иуда был ещё жив? На второй вопрос ответ прост: Иисус и о себе говорит в прошедшем времени: «когда Я был с ними в мире». Иисус как бы хочет подчеркнуть, что всё, задуманное Богом, обязательно свершится, и потому события не только настоящего, но и недалёкого будущего заведомо относит к уже свершившимся. Это лишь лишний раз подчёркивает веру Иисуса в своего Отца и его великий замысел.

Однако что же всё-таки означает выражение «сын погибели»? Видимо, так мог быть назван человек, которого ждёт смерть (либо которого смерть уже настигла). Но почему именно «сын»? Наверное, «сын» в данном контексте следует понимать как олицетворение чего-то «очень близкого мне», своего, «плоть от плоти моей», «сотворённого мною». Иными словами, выражение «сын погибели» может быть объяснено как «человек, погибший от собственной руки», или «самоубийца», что как раз и соответствует описанным далее фактам. Таким образом, слова Иисуса могли бы звучать следующим образом: «и никто из учеников Моих не погиб, кроме Иуды-самоубийцы».

Далее, следуя ссылке на параллельное место в Ветхом Завете, мы находим один стих из 108-го Псалма, в котором предсказана судьба Иуды.

Да будут дни его кратки, и достоинство его да возьмёт другой

(Пс. 108:8).

То, что пророчество относится именно к Иуде, мы должны безропотно признать: о пророчестве говорит сам Иисус: «да сбудется Писание». Обе части пророчества буквально исполняются в Иуде. Во-первых, не более чем через сутки Иуда кончает жизнь самоубийством («будут дни его кратки»). Чуть позже, уже после смерти Иисуса и его воскресения, вакантное место двенадцатого апостола («достоинство его») занимает Матфий («возьмёт другой»), на которого пал жребий Божий (Деян. 1:23-26).

7

Изложенная выше версия о «сыне погибели», — могут возразить наши оппоненты, — явно не выдерживает критики. В подтверждение этого приведём слова ап. Павла, в которых также упоминается это словосочетание, но уже в ином контексте:

Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придёт, доколе не придёт прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2 Фес. 2:3-4).

Слова «сын погибели» трактуются Павлом совершенно иначе, нежели в предложенной версии, а именно — как «человек греха». Заметим, что другого объяснения этим словам Евангелия не дают[109]

. Почему же «человек греха» назван здесь «сыном погибели»? Ответ прост и очевиден: грешник (если, конечно, он не раскаялся в своих грехах) лишён благодати Божией и потому обречён на смерть (духовную и физическую), на «погибель». Только тот, кто уверовал в Христа, кто принял в своё сердце Сына, будет прощён Отцом, обретёт спасение и жизнь вечную; смерть отныне не властна над ним. Проводя необходимую параллель, мы приходим к выводу, что Иуда, названный «сыном погибели», есть «человек греха», т. е. грешник.

Мы вынуждены признать справедливость сделанного замечания, однако из него ещё рано делать вывод об Иуде как закоренелом преступнике. Во-первых, мы и не собираемся отрицать, что Иуда был грешником, однако кто из когда-либо живших и живущих ныне людей не несёт на себе печать греха — печать, оставленную нам в наследство Адамом и сломать которую послан был Иисус? Единственный из рода человеческого, кто был и остаётся безгрешным.

Вспомним один фрагмент четвёртого Евангелия. Книжники и фарисеи привели к Иисусу женщину, взятую в прелюбодеянии, и, искушая его, спросили, должно ли исполнить закон Моисеев и побить её камнями?

Когда же продолжали спрашивать Его, Он восклонившись сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень… Они же, услышавши то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних (Ин. 8:7,9).