Юхх — ассенизатор, призванный богами.

— Юхх, ты ведь понимаешь: крокодил, аллигатор, кайман, гавиал — в данном случае без разницы. Любому из этих существ неоткуда взяться в парижской канализации. И они в любом случае не могли бы там выжить. Слишком холодно и слишком грязно.

— Значит, это что-то сильно иное, — сказал он.

— Ага! Например, розыгрыш. Или глюк. Кто-то покурил марихуану.

— Эдрин, я не эксперт по глюкам, однако, точно знаю: глюк не сфотографируешь. А тут приложены два фото. Вот файлы внизу под письмом.

— Верно… Хм… — астронавтка открыла фото, — …Блин! Качество дрянное. Только спина получилась, и та смазана. Но эта тварь точно крупнее человека.

— Ну, как, интригует? — спросил Юхх, — Хочешь поучаствовать?

— Хм… А когда ты летишь в Париж?

— Думаю, завтра каким-нибудь попутным рейсом в Европу.

— Завтра я не готова: хочу еще кое-что обсудить тут с ребятами. Давай, я присоединюсь через два дня. Что скажешь?

— Ну, это нормально. Вероятно, тогда ты как раз успеешь к сафари.

— К сафари? – переспросила Эдрин.

— Ну, а как еще назвать охоту на крокодила? – ответил Юхх риторическим вопросом.

…

На завтра подвернулся сверхзвуковой рейс в Копенгаген, а там Юхха встретила вполне компетентная и общительная сотрудница французского ADU (agence d'urgence): Лейла Лемар (для коллег просто Леле). Для начала она спросила:

— Ты как переносишь скоростные полеты на сверхлегких джетах?

— Вроде, без эксцессов, — ответил он, — недавно я летел из Квебека в Туле на рофроге…

— Ух как! — она улыбнулась, — Но тут без зверского экстрима. От Копенгагена до Парижа примерно тысяча километров, а самолет у меня Viper-99. Доберемся за час с четвертью.

Разговор продолжился после взлета, в кабине двухместной турбореактивной машины.

— Юхх, какое мнение у тебя сложилось по присланным фото?

— Там мало данных для мнения, — ответил он, — на фото только спина, прокрытая, вроде, щитками. Видно, что эта тварь два-три метра длиной, и что она отлично маневрирует в мелководном потоке, текущем по дну трубы. На крокодила похоже, но не очень.

— Почему не очень?

— Ну… — Юхх подвигал пальцем перед глазами, — …Я иногда болтаюсь на дедушкином ранчо с аллигаторами, и замечаю всякое. Например, когда аллигатор плывет, то держит морду полупогруженной, чтобы глаза были над поверхностью. А тут глаза не видны.

— Может быть, — предположила Леле, – эти фото получились, когда крокодил нырнул.

— Слушай, а как вообще получились эти фото?

— Просто: романтичная парочка юниоров-катафилов гуляли по трубам…

Юхх хлопнул в ладоши, прервав ее рассказ.

— Извини, Леле, а катафилы, это частные исследователи подземного Парижа, верно?

— Отчасти верно. Вообще-то катафилы – одна из многих субкультур Парижа. Так вот, внезапно они увидели странную штуку, и решили подойти разглядеть. Поскольку на касках у юниоров, помимо лампочек, были видеорегистраторы, мы имеем что имеем.

— Так, Леле, эти юниоры подошли поближе, чтобы разглядеть, а дальше что?

— Дальше вот что: у этой твари проявился симметричный порыв разглядеть их поближе. Юниоры испугались, и побежали. Вроде, тварь гналась за ними, но они не оглядывались, поэтому тварь больше не попадала в кадр.

— Ясно, Леле. А какие-то еще наблюдения этого клоаказавра были?

— Клоаказавра? – переспросила француженка.

— Ну, надо ведь как-то называть, — пояснил Юхх свой лексический экспромт.

Леле сделала одобрительный жест ладонью, и сообщила:

— Отмечены еще два подозрительных инцидента. Покусанная собака рядом с горловиной ливневки, и выжранная кухня в катакомбном кафе «Белый спелеолог».

— Собаку могли покусать крысы, и кухню могли выжрать они же, — заметил Юхх.

— Непохоже в обоих случаях, — возразила она, — ту собаку явно укусила крупная тварь. А отверстие в пластиковой задней стене кухни такое, что в него легко пролез бы человек.

— Так, Леле, а что насчет генетики биоматериалов?

— Ничего интересного. И рана у собаки, и пролом в стене, были загрязнены грунтом, это такой коктейль из посторонних экземпляров ДНК, что нет резона анализировать.

— Ладно, и какие у нас варианты узнать об этом больше?

— Я думаю, — ответила она, — есть резон тебе пообщаться с той романтической парочкой катафилов. С тобой они будут более разговорчивы.

— Почему со мной более? – удивился Юхх.

— Потому, что ты, вроде как, ближе к ним по духу.

— Хм… Ладно, почему бы не проверить? А где я найду их?

— В катакомбном кафе «Королева Проклятых», — сказала Леле.

…

*17. Парижский андеграунд – в прямом и переносном смысле.

«Выбирать дорогу становилось все труднее. Направление сточных труб как бы отражает направление улиц, над ними расположенных. Париж того времени насчитывал две тысячи двести улиц. Попробуйте представить себе под ними темную чащу переплетенных ветвей, называемую клоакой. Существовавшая в те годы сеть водостоков, если вытянуть ее в длину, достигла бы одиннадцати миль. Мы уже говорили, что благодаря подземным работам последнего тридцатилетия теперь эта сеть — не менее шестидесяти миль длиной.