Юлий Цезарь

Пока Цезарь сражался в Испании, положение в Риме в целом было малоуспокоительным. Обеспокоенные Бальб и Оппий писали Цезарю письмо за письмом. Нетерпеливо ожидая его возвращения, они любезным вниманием старались успокоить влиятельных людей, а особенно Цицерона, на которого начинала надвигаться тень старости, полной печали и огорчений. Чтобы упорядочить свои все более и более запутывавшиеся дела, он в конце 46 года женился на Публилии, молодой четырнадцатилетней девушке,[839] принесшей ему хорошее приданое. Но в начале 45 года он был поражен тяжелым ударом: Туллия умерла в родах после своего развода.

[840] Огорченный отец искал утешения в философских работах и начал приводить в исполнение уже давно с любовью вынашиваемый замысел, от которого его постоянно отвлекали политические перемены. Он хотел резюмировать греческую философию в ряде диалогов, аналогичных диалогам Платона, где действующими лицами выступали бы все великие римляне последних поколений — от старшего Катона до Лукулла и Варрона. Цицерон с его великим литературным даром мог бы, разрабатывая эту тему, создать образцовые произведения, изобразив для потомства в тихой интимной атмосфере философских диалогов те великие фигуры, которые история показывает нам во время войн и политической борьбы.

Цицерон — Аристотель Цезаря

Но необходимым условием этого была возможность работать по своему желанию и в полном спокойствии, а вместо этого сколько было теперь в его жизни беспокойств и печалей. Нужно было постоянно требовать от Долабеллы возвращения по частям приданого Туллии; нужно было искать деньги, чтобы воздвигнуть своей дочери пышный мавзолей. Наконец, истинные намерения Цезаря продолжали оставаться для него томительной загадкой. Он постоянно писал по этому поводу Бруту, недавно освободившемуся от управления цизальпинской Галлией. Он постоянно читал и перечитывал великие политические трактаты, написанные на греческом языке; особенно он зачитывался письмами Аристотеля и других греческих ученых, написанными к Александру Великому с целью побудить его управлять монархически лишь народами Азии; в Греции же оставаться первым из греческих граждан, членом благородной расы, кеторая всегда жила и могла жить только при свободном режиме.[841] Письмо Аристотеля возбудило даже у Цицерона мысль написать подобное письмо Цезарю, и он действительно составил прекрасный трактат, который послал Аттику.

[842] Но благоразумный банкир посоветовал Цицерону сперва прочитать его Оппию и Бальбу, а последние отсоветовали Цицерону посылать письмо Цезарю.[843]

Это было для Цицерона большим разочарованием, а для образованных классов — новым поводом для подозрений. К счастью для Цицерона, во время всех этих волнений умер один его горячий поклонник, некто Клувий, оставив ему богатое наследство, уменьшившее его денежные затруднения. Но, в общем, Цицерон, подобно всем, был в постоянном нервном напряжении.

Неподготовленность Цезаря к войне в Испании

Пришедшие из Испании в начале 45 года известия только увеличили общее беспокойство. Обдумывая завоевание Парфии, Цезарь так плохо подготовился к испанской войне, что в начале ее, как это было и во время войны с Верцингеторигом, и во время первой испанской кампании, и во время кампании в Эпире, его солдаты страдали от голода.[844]

Брут и его брак