Юлий Цезарь

Цезарь отдыхал еще меньше, чем Красc и Помпей. Весной 55 года он перешел из цизальпинской Галлии в трансальпийскую, решившись в этом году совершить короткий набег на Британию и посмотреть, нельзя ли приобрести новой славы в этой стране. Но от этого замысла его отвлекло вторжение германских племен узипетов и тенктеров, которых, может быть, побудили перейти Рейн вожди народной партии для борьбы с римлянами. Цезарь, обеспокоенный их численностью, пошел на вероломную хитрость: он неожиданно напал на них во время переговоров с ними о мире.[160]Нанеся им таким образом поражение, он решил провести экспедицию по ту сторону Рейна, чтобы устрашить германские народности и воспрепятствовать их переходу через реку. Он поднялся по долине Рейна до того места, где теперь находится Бонн; здесь за десять дней навел мост и совершил быстрый набег на территорию свевов и сугамбров. По окончании этих операций у него были развязаны руки для нападения на Британию, но в позднее время года он смог сделать только кратковременную высадку с двумя легионами, откладывая более обширное предприятие до следующего года.

Театр Помпея

Хотя все эти завоевания не имели большого значения, однако известия о них вызвали в Риме большой энтузиазм. Говорили, что Цезарь победил 300 000 германцев. Особенно чудесной казалась высадка в Британии. Если сам Цезарь мало знал Британию, то в Риме решительно никто ничего не знал о ней; однако все утверждали, что на этом отдаленном острове находятся несметные богатства и что там можно составить колоссальные состояния.[161]Рим не раздумывал более: римское общество уже перестало рассуждать здраво, и его стремление к удовольствиям, сенсациям и празднествам открывало дорогу невероятному легковерию. В конце лета были наконец сняты леса вокруг театра Помпея, и Рим был ослеплен этой огромной массой сверкающего мрамора[162]и величественным квадратным портиком, построенным позади сцены и украшенным картинами Полигнота и статуями, изображавшими побежденные Помпеем нации; под этим портиком народ мог укрываться в дождливые дни. Там, согласно традиции, находилась та статуя работы Аполлония, сына Нестора, чудный обломок которой дошел до нас под названием Бельведерского торса.[163]

В одной части портика колоннада, обнесенная стенами, образовывала великолепную залу, курию Помпея, где мог собираться весь сенат.[164]При открытии этого первого монумента, действительно достойного Рима и его величия, были даны великолепные празднества. Между другими чудесами была охота на диких зверей, во время которой раненые слоны, начав испускать жалобные крики, до слез тронули ту самую публику, которая вступала в резню в схватках на форуме и испытывала удовольствие при виде проливаемой крови гладиаторов.[165]

Катон и международное право

Естественно, что эти военные успехи, эта царская щедрость, народный энтузиазм повергли в глубокое уныние консервативную партию. С каждым днем ее ряды все более редели; она превратилась в небольшую кучку лиц, но последние восполняли свою малочисленность дерзостью, и по мере того как партия теряла свои силы, они все бешеннее устремлялись в борьбу. Им удалось добиться выбора Домиция Агенобарба консулом на 54 год вместе с Аппием Клавдием, старшим братом Клодия и другом Помпея. Они заставили выбрать преторами Катона и Публия Сервилия, сына победителя исаврийцев, вместе с Гаем Альфием Флавием и Сервием Сульпицием Гальбой, из которых один был другом, а другой — генералом Цезаря. Они отвечали теперь на народные демонстрации в честь Цезаря, предлагая устами Катона, чтобы Цезарь, нарушивший международное право, был выдан узипетам и тенктерам согласно обычаю сурового и религиозного Рима древних времен.

Красc применяет насильственный набор

Эта столь слабая партия имела еще большую смелость. Красc набирал солдат в Италии, чтобы, присоединив их к легионам Габиния, образовать армию, нужную, по его мнению, для его экспедиции. Не находя достаточного числа добровольцев, он пошел на принудительный набор с поспешностью, слишком грубой для страны, уже давно потерявшей вкус к военной жизни. Воспользовавшись вызванным этими наборами недовольством, консервативная партия при помощи двух трибунов, Гая Атея Капитона и Публия Аквилия Галла, попыталась запретить их.[166]Но ее интриги только заставили Красса спешить и уехать из Италии уже в ноябре. Не добившись ничего другого, Атей, когда Красc покидал Рим со своей свитой и сыном Публием (его Цезарь прислал к нему вместе с отрядом галльской кавалерии), сопровождал его до городской черты, осыпая бранью и проклятиями. Старик слушал их спокойно, но на молодых солдат, которых он уводил силой и уже недовольных и испуганных отдаленной экспедицией, эти проклятия, вероятно, произвели сильное впечатление. Такое предположение позволяют сделать, по крайней мере, последствия этой войны и военный упадок Италии, любившей скорее спокойно пользоваться завоеваниями, чем совершать их.

V

Завоевание Британии