Юлий Цезарь

Наконец, Цезарь употребил галльские деньги на создание многочисленных личных секретарей, курьеров, архивистов, архитекторов, служителей, в которых он нуждался. Он за дорогую цену покупал рабов на всех рынках и заботливо выбирал среди пленников тех, которые могли быть ему полезны.[174]Он сделался таким образом самым крупным рабовладельцем Италии, что было великой силой и громадным богатством, но и большой опасностью, ибо многочисленные рабы, если не держали их в строгой дисциплине, легко разоряли своего господина. Но Цезарь был одним из самых ловких рабовладельцев своего времени и постепенно улучшал свою фамилию, надзирая за ней всей до самых последних рабов и устанавливая систему награждений, которые от пищи и одежды шли до денежного жалованья, свободы и подарков в виде домов, земельной собственности и капиталов. Он поддерживал эту дисциплину жестокими наказаниями.[175]В числе самых низких своих служителей он имел молодого человека, взятого в плен в одной экспедиции в Германии; узнав случайно, что этот юноша дает взаймы своим товарищам остатки своей пищи, он тотчас перевел его в бюро своего управления.[176]Он, без сомнения, думал, что этот скороспелый ростовщик пойдет далеко, если не окончит жизнь на кресте, и не ошибся.

Красc вступает в свою провинцию

Весной 54 года Цезарь возвратился в Галлию; к нему в надежде составить себе состояние присоединился в качестве офицера брат Цицерона Квинт. Красc, перешедший через Босфор и вступивший с севера в Сирию, в первых месяцах 54 года заместил Габиния в его командовании.

Консервативное учение о национальности

Помпей, напротив, отправил в Испанию своих легатов, а сам остался в соседстве с Римом под предлогом заботы о снабжении продовольствием метрополии. В действительности же он не считал удобным, чтобы все три вождя были далеко от Рима. В самом деле, хотя консервативная партия понесла тяжкие потери в своей численности и влиянии, она все же не складывала оружия. Чтобы создать затруднения империалистической политике триумвиров, она притворно выступила на защиту народов, угнетенных Римом. В сенате, в народных собраниях, в частных разговорах, в стихах и в прозе эта партия протестовала против грубой алчности Цезаря, против скандальных богатств его офицеров, особенно Мамурры и Лабиена.[177]

Она пыталась разбудить уснувшую совесть нации. Но нация, охваченная заразительным энтузиазмом, требовала только денег, завоеваний и празднеств. Она смотрела на Британию и Парфию как на уже покоренные страны. Она уже давала в рост или тратила тамошние сокровища. Она пела дифирамбы Цезарю, Крассу и Помпею, особенно Цезарю, самому популярному в данный момент человеку, к которому устремлялись все взгляды, «единственному полководцу»,[178]как называли его поклонники.

Во все эпохи, слишком жадные до удовольствий и денег, характер людей портится; они не умеют долго оставаться в меньшинстве, легко меняют свое мнение.

Цицерон и его политические друзья

Таким образом, все тогда следовали за Цицероном, вполне перешедшим на сторону триумвиров. Красc захотел примириться с ним перед отъездом.[179]Помпей не упускал случая выказать ему свою любезность.[180]Цезарь особенно внимательно относился к его брату, хваля его сочинения, искусно льстил его литературному тщеславию и с распростертыми объятиями принимал всех лиц, им рекомендованных.[181]Как было сопротивляться стольким любезностям? Время от времени, правда, какой-нибудь скандал смущал его и раздражал. В такую минуту, например, он думал выступить перед сенатом с обвинением против Габиния.[182]

Потом робость, лень, общий скептицизм, чувство бесполезности всякого противодействия побуждали его оставить все и заниматься более не публичными делами, а своими судебными речами[183]и литературными творениями. Он был готов сделаться настоящим ученым. В данный момент он работал над приведением в порядок рукописи Лукреция, покончившего в прошедшем году в припадке меланхолии жизнь самоубийством, вызванной, по-видимому, злоупотреблением афродизиастическими напитками.[184]

«De Republica»

Он предполагал также написать поэму о подвигах Цезаря в Британии. Наконец, и это обычное утешение всех бывших государственных людей, он составил большой политический трактат «De Republica».[185]Демократия в Риме находилась при последних содроганиях; аристократии более не существовало; монархия была ненавистна до такой степени, что никто не мог серьезно рассматривать ее как лекарство от настоящих зол. Какая же реформа могла спасти республику? Так был поставлен вопрос Цицероном в его книге. Он думал решить его аристотелевским примирением монархии, аристократии и демократии, предлагая в качестве высшей должности республики выбор выдающегося гражданина, поставленного на определенный срок во главе государства с обширными полномочиями и который заставил бы уважать все сенатские постановления и народные законы.

Цицерон становится должником Цезаря