Юлька в стране Витасофии (сборник)

— Обязательно! — подтвердила Полина. — Я вам от родительских обязанностей уклоняться не позволю.

— Что делать?! — мама и бабушка с надеждой взглянули на Светлану Григорьевну.

— Искусство требует жертв, — пожала плечами Светлана Григорьевна.

Возражать было нечего. И жертвы вместе со своей будущей мучительницей обречено поплелись к выходу. Жизнь продолжалась.

ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕРВЫЙ КЛАСС

— Неужели завтра в школу? — мама, подперев подбородок руками, сидела за столом и смотрела на Полечку изумленно-растроганными глазами.

— Кажется, недавно папа забирал нас из роддома, ты такая крохотная была, чуть больше кошки, и я, когда ехали, боялась, что папа тебя уронит.

— А какая машина была? — перебил маму мужским вопросом Родион.

— Ему начальник милиции свою «Волгу» дал, — вспомнила мама.

— Да-а?! — с завистью протянул Родя. И с надеждой:

— А меня на какой машине везли?

— Тебя — на дежурной машине РОВД: с сиреной и «мигалкой». Папа очень занят на работе был и взял то, что под рукой оказалось.

— А у меня машина лучше: с сиреной, «мигалкой»! — торжествовал Родя, свысока поглядывая на Полю. — Правда, мама?!

— Обе одинаковы: не как у нормальных людей, — отмахнулась мама, поднимаясь из-за стола. — Пойдем, Полечка: примерим, что завтра в школу оденешь.

Женщины важно направились к гардеробу, а вслед за ними, раздумывая: «Что бы такого сделать плохого?», поплелся Родион.

Одевшись в школьную форму, Поля покрутилась перед зеркалом, затем сняла ее и с вожделением в глазах начала примерять мамино вечернее платье.

— До него еще дорасти нужно, Полечка! — засмеялась мама.

— А потом ты мне его отдать? — умоляюще попросила Поля. — И сережки тоже: вон те, с янтарем?!

— Да, все отдам, ничего себе не оставлю, — грустно согласилась мама. — На работу голая ходить буду.

— Тебе папа еще купит, — утешила маму Полина. — Или у бабушки Даши фуфайку возьмешь: она все равно ее не носит.

Между тем Родион, нырнув в проем гардероба, пошарил руками, вытащил бюстгальтер и принялся с недоумением приспосабливать его к своей голове и ушам.

— Что это? — не выдержав неизвестности, спросил он. Женщины обернулись.

— Это сисник, — с легким презрением к невежественному мальчишке объяснила Полина. — Его только девочки носят: положи на место!

— Как ты вообще здесь оказался?! — возмутилась мама. — Марш в детскую!

Небрежно швырнув бюстгальтер в гардероб, Родя тайком от мамы показал сестричке язык и хулиганской походкой направился прочь. Поля открыла рот, собираясь пожаловаться: и в это время зазвенел дверной звонок.

— Это, наверное, Валентин Николаевич, — предположила мама. — Он обещал отремонтированные часы занести. Открой дверь, Полечка, а я пока вместо халата что-нибудь поприличнее одену.

Но дверь уже распахивал настежь нетерпеливый Родион.

— Здравствуйте, дети! — войдя и прихожую и поставив на пол портфель, вежливо промолвил Валентин Николаевич. — Есть кто-нибудь из родителей дома?

— Я сейчас, Валентин Николаевич! — откликнулась из спальни мама. — Проходите пока в гостиную.

— Да, да, конечно, — неловко произнес Валентин Николаевич, пытаясь сообразить, почему дети, выстроившись стенкой, разглядывают его с каким-то нехорошим интересом. «Как голодный — хлеб с маслом, — мелькнула у Валентина Николаевича мысль. — Слава богу, что я несъедобный!».

Повеселев от этого вывода, Валентин Николаевич бодро спросил: «Как дела?».

— Хорошо идут дела: голова еще цела, — процитировала Поля любимый папин афоризм и выжидающе замолчала.

— Ты нам что-нибудь вкусненькое принес? — поняв, что бестолковый дядька намеков не понимает, перешел к сути дела Родион.

— Нет, — потея от смущения, сознался Валентин Николаевич. — У меня только будильник.

— Да?! — оживился Родион, припомнив, что в прошлый раз, выясняя, почему крутятся стрелки, он не до конца разобрал часовой механизм. — Где он?

— В портфеле. Но я только маме отдам: это ведь ты, кажется, его сломал?!

С досадой посмотрев на хитрого дядьку, Родя отвернулся и вслед за потерявшей интерес к гостю Полиной направился в детскую.

— Пойдемте на кухню чай пить, — пригласила вышедшая из спальни нарядная мама. — Дети к вам не приставали? Взяли моду попрошайничать, словно в нищете живем.

— Нет, все нормально — пробормотал Валентин Николаевич, вручая маме часы и откланиваясь. — Извините, я внизу велосипед оставил, как бы не украли.

— До свидания! — закрыв за Валентином Николаевичем дверь, мама завела будильник, поставила его на верхнюю, недоступную для Роди, полку и отправилась готовить ужин.