Читаем Юлька в стране Витасофии (сборник) полностью

Назревала эпоха всемирной деспотии, цивилизация превращалась в тупиковую. Ужаснувшись от содеянного, Ученик обратился за помощью к Отцу и тот уничтожил Атлантиду, отправив ученика обратно на землю.

— А потом? — поинтересовалась Властительница Времени, слушавшая рассказ старшего брата как волшебную сказку.

— Ученик пытался повторить атлантический эксперимент с другим народом, но узнавший об этом Отец подверг его наказанию и выгнал на другой континент. С тех пор, кочуя по Земле, Ученик поменял много имен и даже отметился в числе Забытых и Неизвестных богов, пока не стал Старцем в созданной человеческим воображением Витасофии.

— Почему я узнаю об этом только сейчас! — возмутилась Властительница Времени.

— Уши надо мыть чаще, чтобы кое-что в них попадало, — съязвила Властительница Вечности. — Я, ты и он — Властительница Вечности кивнула на Владыку Пространства — были созданы Отцом для того, чтобы умерить творческий зуд Ученика и вытеснить его с Земли — что нам и удалось. Как ты думаешь, почему мы не пытаемся попасть в Витасофию?

— Не знаю, — растерялась Властительница Времени.

— Это было одним из условий Ученика, навсегда покидающего Землю, — наставительно сказала Властительница Вечности. — Условие формальное — там достаточно существ, на которых мы можем влиять. Да и Ученик не тот, кем был раньше: все могущество и силу растратил, не зря Старцем зовут.

Бессмертие тоже изнашивается.

— Удовлетворена? — спросил Владыка Пространства младшую сестру.

Дождавшись ее кивка головой, бодро сказал:

— Пора расходиться.

И взмахом руки перенес себя в другое место.

— Действительно, пора! — подмигнула Властительница Вечности сестре и исчезла.

В ПОЛДЕНЬ

— Повторяю: двойных игр не веду и Дон Жуан для меня такая же неожиданность, как и для тебя, — раздраженно говорила госпожа Неизвестность. — Девочка пока еще в моей власти и нет смысла ее менять.

— Даже в том случае, если она вместо Комнаты перекрестков направляется к Великановым горам? — насмешливо спросил Владыка Пространства.

— Направляться — не значит дойти! — фыркнула госпожа Неизвестность.

Отвернув тяжелый взгляд от фигуры в маске, Владыка Пространства прошелся по комнате и, остановившись у окна, надолго задумался.

— Получается: или это случайность, — медленно выговорил Владыка Пространства, — или…

— Вмешался кто-то, о ком мы ничего не знаем, — досказала его мысль госпожа Неизвестность.

И собеседники озадаченно посмотрели друг на друга.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Надолго запомнился тот вечер посетителям корчмы с интригующим названием «Проходите дальше». Впрочем, начало вечера неприятностей не предвещало. После сытного ужина часть приезжих поднялась наверх, в комнаты для отдыха, а остальные расселись по лавкам и продолжили прерванное едой занятие: игру в кости, обсуждение торговых сделок, чтение газет «Официальная истина», «Свободная тюрьма», «Лекарство от любопытных» и прочее. И только когда в корчму ворвались разъяренные фурии, в которых с трудом можно было узнать недавно вполне благонравных Юльку, Сову и Мышку, все насторожились.

— Где проходимец по имени «Дон Жуан»? — подскочив к стойке, спросила у корчмаря Юлька.

Следуя старинной традиции «С Дону выдачи нет», корчмарь недоуменно развел руками. Обернувшись к залу, Юлька повторила свой вопрос, получив в ответ насмешливые улыбки.

— Ах, так! — процедила Юлька. Оглянувшись по сторонам, она заметила сложенные у горящего камина деревянные факелы — ими пользовались уезжающие в ночную пору постояльцы. Метнувшись к камину, Юлька быстро зажгла несколько факелов, сунула два из них Сове и Мышке, и с криком: «Поджигай корчму! Они заодно с вором!» швырнула один факел за стойку. И только тут, когда вместе со стойкой загорелись подожженные Совой шторы на окнах, корчмарь осознал серьезность положения.

— Не жгите корчму! — заорал он. — Здесь Дон Жуан: в кости играет.

Услышав вопль корчмаря, Юлька и Сова, размахивая горящими факелами, поспешили к отдаленному столу, где нашли пристанище игроки в кости. Увидев разъяренных девиц, игроки бросились врассыпную, оставив за столом оцепенело глядящего на факелы экзистенциалиста.

— Где украденное? — окружив экзистенциальную личность, хором спросили девицы.

Дон Жуан попытался улыбнуться:

— Мадмуазели! Вы пришли на свидание?

— Где украденное? — горящие факелы почти вплотную приблизились к Дон Жуану и тот, струхнув, завопил:

— Я все проиграл! Поймите: у меня раненая душа. Игра избавляет от психологического дискомфорта. Умейте сострадать! Будьте гуманистами!

Факел в Юлькиной руке дрогнул и застыл, зато Сова оказалась неумолима. Выговорив «Не прячься за идеи, которые не разделяешь», Сова сунула факел под филейную часть экзистенциального тела.

— Мой костюм! — заверещал Дон Жуан. Отскочив назад, он поскользнулся и упал в пивную лужу: из-за нехватки воды корчмарь тушил пожар бочковым пивом.

— Где украденное? — на этот раз вопрос был повторен не только Юлькой, но и корчмарем. Подняв себя из лужи, Дон Жуан испуганно зачастил:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудаки
Чудаки

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.В шестой том Собрания сочинений вошли повести `Последний из Секиринских`, `Уляна`, `Осторожнеес огнем` и романы `Болеславцы` и `Чудаки`.

Александр Сергеевич Смирнов , Аскольд Павлович Якубовский , Борис Афанасьевич Комар , Максим Горький , Олег Евгеньевич Григорьев , Юзеф Игнаций Крашевский

Детская литература / Проза для детей / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия