Юность олигархов

— Ба! Чего так гремишь? — Нюша вышла в коридор и замерла перед зеркалом. А что? Вполне даже ничего. Она лукавила — изображение в зеркале ей очень и очень нравилось. Лето выдалось на славу и она, не выезжая дальше кольцевой, загорела почти как на юге. Впрочем, сегодня они с Нуром решили поехать на Десну. Словить последний летний кайф — до середины августа подмосковные речки были почти как море. Узенькое такое море с глинистым дном.

— Блинчики будешь? — спросила бабушка из кухни.

— Буду! — крикнула Нюша.

— Анюта, я тебя спрашиваю, будешь блинчики? — бабуля выползла в коридор.

— Буду! Буду! — закричала Нюша своему отражению.

— Не кричи, я всё слышу, — обиделась бабушка.

Наскоро метнув в себя пару блинов с вишнёвым джемом, Нюша вновь застыла перед зеркалом. Ей предстояло решить очень сложную проблему: как краситься и краситься ли вообще. С одной стороны, они ехали на пляж. С другой, сначала она должна была заскочить за Нуром в спортзал, где тот тренировал своих каратистов.

Слегка подведя брови серебристым карандашом и пару раз махнув щёточкой с тушью, она решила на этом остановиться. На купальник она натянула короткую чёрную футболку с красным кругом в районе живота и голубые джинсы. Всё, к вылету готова.

Её роман с Нуром не просто затянулся, но и вышел из берегов. Она сама от себя не ожидала, что способна на такие бурные чувства. Это было чистой авантюрой — соблазнение скромного татарского мальчика Нура.

Просто так получилось. Настырный Котов, исправно в последний год делавший ей предложение руки и сердца с регулярностью в две недели, отвадил от неё всех её поклонников. А она ещё со школы привыкла, что вокруг её прекрасных ног крутится несколько разного калибра мужичков.

А в тот вечер и вовсе совпало: выброс адреналина, красное вино, интим, наив и уют… Ну, и немного чисто спортивного азарта. Нур сам виноват — всё время распространялся, что женится только на татарке. Средневековье какое–то. Посмотрим ещё, на какой такой татарке женится её возлюбленный.

Когда он стал для неё не просто другом и классным любовником, а именно что любимым? Нюша не могла ответить на этот вопрос. Да и не хотела. Она любила впервые в жизни. Если, конечно, не считать Руслана Волкова, в которого она по уши была влюблена в средней группе детского сада. Вот то была любовь настоящая, иначе отчего Нюша, абсолютно не помня ни лица, ни стати Волкова, знала даже сейчас, в своём солидном возрасте, его имя и фамилию? О память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной! Нюша засмеялась своим мыслям, расплачиваясь с таксистом. Тот, молодой парень в бейсболке с таким длинным козырьком, что было непонятно, как он видит дорогу, принял её смех за повод:

— Вы вечером свободны, девушка? — спросил он с надеждой.

Она не ответила, лишь помахала–посемафорила ему красной сумочкой на длинном ремне. Вали–ка ты, парень, работай.

Нур, кажется, ещё не закончил. Из–за двери спортзала неслись уханья, аханья и другие, более восточные «хеканья». Нюша заглянула. О, как прекрасен ты, возлюбленный мой! Нур, собрав волосы в хвостик, одного за другим осторожно укладывал на маты подростков в белых халатах. Или как они там называются? Укладываясь, ребятишки и издавали звуки, которые Нюша слышала на входе.

Увидев Нюшу, Нур оторвался от своего важного занятия и показал Нюше растопыренные ладони. Десять минут, — поняла она. Так и быть, подождём-с.

Она села на скамейку, обитую школьным коричневым дерматином, и задумалась. О чём может думать молодая девушка, только что закончившая институт? О чём думает она, сидя в предбаннике школьного спортзала, из–за дверей которого несутся странные, звериные крики? Ну естественно, о любви.

Он будет только моим, — решила Нюша и потрогала красный круг на футболке. Потому что я люблю его, — сказала она себе и повторила вслух:

— Люблю.

Блин! Сколько раз в её пьесах герои объяснялись друг другу в любви! Но почему она и предположить не могла, как трудно даже просто так, в тишине, ну, относительной тишине, произнести это слово?

— Мой муж, — повторила Нюша и эти слова дались ей куда как легче. Может, всё дело в привычке?

Любовь переполняла её. Скорее, скорее к реке, чтобы хоть немного охладиться. Глупый–глупый Нур! О какой–такой татарке может идти речь, когда вот она, Нюша — здесь и сейчас. И вчера, и сегодня, и завтра. Навсегда.

А может, это вовсе не любовь, а желание собственника? Ну, как у Форсайтов, Сомса и компании? Гнусная мысль, ату её, ату!

Нюша вскочила, встала в стойку, как учил Нур, и сделала резкий выпад вперёд:

— Й–я–а! — и чуть не стукнула по голове неосторожно высунувшегося из зала мальчугана лет десяти.

— Тётенька, не скажете, сколько времени? — мальчик с уважением посмотрел на крутую каратистку. Он был очень аккуратненький: аккуратная чёлочка, ровный носик и чёткий, полукругом, синяк под глазом.

Нюша посмотрела на часы:

— Без трёх минут час, — синяк мигнул и исчез за дверью.