Юрг Иенач

Буду краток. Иенач поставил себе целью стать во главе одного из граубюнденских полков, которые герцог Роган набирает на французскую службу ввиду предстоящего похода на Вальтеллину. Но все четыре полка уже были розданы, один из них достался Руинеллю. Значит, надо убрать кого-то из командиров. Легче всего честолюбцу было добраться до Руинелля. Когда учитель стал донимать вспыльчивого полковника своими бессовестными домогательствами, сообразительный Иенач тотчас воспользовался случаем довести его до белого каления, взяв сторону учителя. А стоило огню ярости разгореться, как хитрец хладнокровно и коварно раздул его в целый пожар. Подчеркнутой кротостью он раздражил гневливого полковника до неистовства, а затем, будучи умелым фехтовальщиком, так ловко действовал шпагой, что никто не увидел неприметного, но верного и смертельного удара. Если дело обстояло не так, — значит, милостивый государь мой, на должность провведиторе в нашей республике поставлен несведущий в людях новичок. За свое пребывание в Далмации ваш синьор Иенач проявил в десять раз больше изворотливости, чем потребовалось на устранение этого жалкого пьянчуги.

Вазер с ужасом выслушал это разъяснение. Дрожь пробрала его при мысли, какой опасностью грозит каждому обвиняемому столь изобретательно-злостное истолкование самых безобидных обстоятельств. Даже у него, человека благожелательного и дружелюбно расположенного к Иеначу, на миг мелькнула мысль, нет ли зерна истины в беспощадной логике венецианца. Но прямодушие, здравомыслие и чувство справедливости сразу же взяли верх над этим устрашающим наваждением. Так оно могло быть; но нет, так оно не было. Однако он вспомнил, что злостное недоверие возведено здесь в государственный принцип, и отказался от попытки побороть предвзятость Гримани.

— Решают обстоятельства, а не их произвольное толкование, и у капитана Иенача найдутся в Венеции защитники, — решительно и твердо заявил он. — За отсутствием граубюнденского посланника при Республике Святого Марка, я хоть и человек маленький, но полагаю, что буду действовать в духе моего начальства, если по мере сил постараюсь защитить здесь, в Венеции, интересы союзной с Цюрихом страны.

— Вот и еще один доброхотный защитник невинности, которую я угнетаю в лице капитана Иенача, — с горькой иронией заметил венецианец, ибо слуга ввел одетого в красный шелк французского пажа, которому приказано было вручить синьору провведиторе в собственные руки письмо от герцога Генриха Рогана.

— Его светлости угодно почтить меня личным посещением, — пробежав записку, сказал Гримани. — Этого я допустить не могу. Доложите, что через час я сам предстану перед ним. Буду рад, если вы не откажетесь мне сопутствовать, синьор Вазер.

Сказав это, утонченный вельможа с бледным лицом и грустными глазами удалился в свои внутренние покои, чтобы переодеться.

Вазер постоял в нерешительности, потом пошел к столу и внимательно прочитал все остальные свидетельские показания. Под конец он заметил закатившийся под стул свиток с трактатом учителя Памфилио Дольче из Падуи. Его разжалобила незадачливая участь этого сочинения.

«Сколько тут положено стараний, — про себя промолвил он, поднимая свиток. — В нашей новой городской библиотеке уж как-нибудь найдется местечко для тебя, труд целой безвестной жизни».

Глава седьмая

Герцог принял Гримани и Вазера в своей библиотеке, где, не нуждаясь в долгом сне и ценя уединение раннего утра, успел уже поработать немало часов вместе со своим секретарем, венецианцем Приоло. Для начала герцог поблагодарил Гримани за предупредительность.

— Вы, конечно, поняли из моей записки, по какому личному делу желал я сегодня же поговорить с вами, — сказал он. — Стоя вчера вечером у себя на балконе, я оказался очевидцем ночного происшествия, которое нельзя истолковать иначе, как арест злоумышленника. По ходу действия я могу с уверенностью заключить, что человек, арестованный именем республики, — граубюнденец Георг Иенач. Но, как вы уже изволили слышать от меня вчера, я очень рассчитываю на услуги этого человека в предстоящем походе на Граубюнден, ожидая большой пользы от его военных талантов и весьма ценного для меня досконального знакомства со страной. Отсюда вы понимаете, сколь важно мне узнать, чем он провинился перед законом; ежели проступок его невелик и не бесчестен, я желал бы походатайствовать за него.