Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«А потом прилетел и наш самый главный командир — новый начальник Управления „С“ Первого Главного Управления Дроздов Юрий Иванович. Все говорили, что он очень толковый мужик, настоящий профессионал. Имеет опыт боевых действий ещё с прошлой войны. Дроздов оказался высоким худощавым человеком с удлинённым лицом. Он обошёл все наши позиции. На вид приветлив, доброжелателен, со всеми здоровается, не гнушается побеседовать с младшими офицерами. Не то что генералы со второго этажа! (На втором этаже было армейское начальство, а в армии, как мы сказали, взаимоотношения несколько иные. — А. Б.)

— Хороший мужик! — сделал вывод Серёга Чернота. — Уж он-то спланирует всё как надо! Чтобы всё быстро и без потерь!»[210]

В то, кто и как составлял основные планы, мы вдаваться не будем, но вот интересная информация, касавшаяся тех, кто прилетел вместе с Юрием Ивановичем, а также — «мусульманского» батальона.

Это было подразделение спецназа, сформированное в мае 1979 года по приказу начальника ГРУ — официально оно именовалось «154-м отрядом специального назначения». Для его укомплектования в разведывательных, мотострелковых и танковых подразделениях Туркестанского и Среднеазиатского военных округов отбирали бойцов, отслуживших полгода-год (чтобы не ушли раньше времени «на дембель»), знавших восточные языки и имевших хорошую физическую подготовку. Понятно, что в подавляющем своём большинстве это были представители восточных народов (существовал в армии такой термин: «боец нерусской национальности»): узбеки, таджики, туркмены. Тех же национальностей были офицеры и прапорщики батальона, которым командовал узбек майор Хабиб Таджибаевич Халбаев. Лишь экипажи четырёх приданных батальону зенитных самоходных установок «Шилка» (ЗСУ-23–4) состояли из славян — ребят из Средней Азии, служивших по такой специальности, найти не удалось. «Мусбат» состоял из пяти рот и двух специальных групп — немногим более пятисот человек, был оснащён новой техникой и вооружением. Личный состав обмундировали в афганскую военную форму, основательно истрепавшуюся — реальный вид! — за время боевых тренировок в Союзе. Кстати, изначально организацией батальона занимался полковник Колесник, до своего перевода в Москву проходивший службу в войсках Туркестанского военного округа.

В середине декабря батальон был введён на территорию Афганистана, а 20-го числа оказался на окраине Кабула.

Итак, возвращаемся к нашему герою.

«Сразу же приступили к выполнению боевой задачи. Быстро установили контакт с командиром бригады охраны майором Джандадом (он же порученец Амина), согласовали с ним расположение оборонительных позиций подразделений батальона и все вопросы взаимодействия. Для связи лично с ним Джандад предоставил им небольшую японскую радиостанцию. Сам командир бригады владел русским языком (хотя и скрывал это), так как учился в Советском Союзе, сначала в Рязани в воздушно-десантном училище, а затем окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе. По легенде, полковник В. Колесник действовал в роли „майора Колесова“ — заместителя командира батальона по боевой подготовке, а подполковник О. Швец — „майора Швецова“ — офицера особого отдела. Один из их попутчиков (полковник Ю. Дроздов) стал „капитаном Лебедевым“ — заместителем X. Халбаева по технической части. Вечером же 22 декабря пригласили командование бригады на товарищеский ужин»[211].

Если честно, то эти «игры» вызывают удивление.

Неужели майор Сабри Джандад (весьма уважаемый и не маленький по своему положению человек!) полагал, что его гости не изучили его биографию вдоль и поперёк? Хотя бы из вежливости, чтобы знать, как с ним общаться? (Повторим, что «восток — дело тонкое», в лужу сесть несложно!) Да и вряд ли такую биографию нужно было скрывать. (Если бы учился в «Вышке» — Высшей школе КГБ, тогда иное дело.) Так что изображать незнание русского языка порученцу Амина было совсем неразумно.

Но ещё, пожалуй, неразумнее было «делать» из генерал-майора «вечного капитана»! Джандад, выпускник советской военной академии, прекрасно знал, что капитан в «Красной армии» служит до 45 лет — и в запас. Юрию Ивановичу было 54 года, и мы бы не рискнули сказать, что он выглядел моложе своего возраста. Да и сомнительно, что за какие-то два месяца с него полностью сошёл былой лоск, соответствующий статусу заместителя Постпреда СССР при ООН.

Сказали бы: «полковник — проверяющий из Москвы», и всё понятно, этих «проверяющих» в войсках всегда было больше чем достаточно — надо оно или не надо, тогда как элегантный капитан пенсионного возраста явно вызвал немалые сомнения. Но ведь не сам Дроздов эту чушь придумывал — ему пришлось «играть» по не им установленным правилам…

А вот далее устанавливать правила пришлось уже ему самому.

«24 декабря 1979 года с одним из генералов советнического аппарата я побывал на объекте, в овладении которым должен был принять непосредственное участие. Это был один из наиболее сложных объектов предстоящей операции, что требовало личной и детальной рекогносцировки.