Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«Поздно вечером 26 декабря В. В. Колесник и я вместе с Э. Г. Козловым и О. Л. Швецом ещё раз отработали план операции по объекту Тадж-Бек. Основным замыслом этого плана было решение главной задачи силами двух смешанных штурмовых групп „Гром“ и „Зенит“, действия которых обеспечивались созданием внешнего и внутреннего колец окружения силами подразделений „мусульманского“ батальона и средств огневой поддержки. Особое внимание уделялось вопросам связи и взаимодействия»[221].

И был вечер, и было утро — день 27 декабря 1979 года.

С самого утра генерал Дроздов и полковник Колесник встретились с армейским руководством, доложили составленный накануне план боя. Хотя по всем канонам вышестоящий начальник должен план утвердить и расписаться (тем самым приняв на себя ответственность), документ был «утверждён» устно: «Действуйте!» — не то приказ, не то одобрение. (Если к слову «Выполняйте!» можно добавить — «немедленно», то к «Действуйте…» вполне подходит уточнение «…на своё усмотрение».)

Но даже «трёхзвёздный» армейский генерал для сотрудника КГБ — начальство «боковое», поэтому несколько позже Юрий Иванович доложил обо всём по «своей линии». А сначала, сразу после совещания, они с Колесником отправились в посольскую гостиницу, в баню, помылись и, как положено по-русски, надели перед боем чистое бельё. Молча выпили бутылку коньяку — когда тебе нужно идти под огонь, это в общем-то полезно. Если в разумных пределах.

«После бани 27 декабря 1979 года я и В. В. Колесник в полдень ещё раз зашли каждый к своему руководству. Б. С. Иванов^{114} связался с Центром, доложил, что всё готово. Потом он протянул трубку радиотелефона мне. Говорил Ю. В. Андропов.

— Ты сам пойдёшь? — спросил он. Я ответил утвердительно. — Зря не рискуй, думай о своей безопасности и береги людей.

В район расположения „мусульманского“ батальона ехали молча, каждый думал о своём»[222]

.

Вспоминает участник этой встречи полковник Рустамходжи Турдихужаевич (фамилия сложная, не запомнилась, жаль!), который тогда был лейтенантом, командиром группы специального назначения — штурмовой группы на БТРах того самого «мусульманского» батальона:

«С 18 декабря наш отряд дислоцировался возле дворца Тадж-Бек. Мы находились вторым кольцом охраны дворца, в который была переведена резиденция Хафизуллы Амина, руководителя ЦК НДПА — первого лица Афганистана на тот период. Задача была поставлена нашему отряду — обеспечивать охрану дворца, совместно с дворцовой охраной…

У меня было четыре БТРа 60-ПБ — новенькие, по тем временам; в группе со мной вместе — сорок четыре человека. У этих БТРов, единственно, была одна страшная штука: выход сверху, из люков. Чтобы переделать эти машины, понадобился Афган — и кучу людей загубить…

27 декабря, где-то после обеда, несколько командиров групп из нашего отряда, в том числе и я, были приглашены на второй этаж. Мы жили в недостроенной казарме, и там на втором этаже находились ребята из Комитета. Весь наш отряд был расположен в недостроенных зданиях.

После небольшого введения нам ставил задачу Дроздов — естественно, тогда мы его не знали… Лицо очень запоминающееся! Он начал про общеполитическую ситуацию говорить, о том, что режим Амина очень кровавый, что Амин уничтожает и подвергает громадным репрессиям тысячи членов НДПА, и ещё вскользь было сказано, что его необходимо убрать от власти. О том, чтобы его вообще „убрать“ — разговоров не было…

Это была моя первая встреча с Юрием Ивановичем».

После разговора с офицерами «мусбата» Юрий Иванович встретился с «Мишей-Яшей» — Романовым^{115}

и Семёновым, командирами «Зенита» и «Грома», имена которых превратились тогда в пароль и отзыв для чекистов, участников штурма.

Вот что вспоминал сам Яков Семёнов:

«День 27 декабря 1979 года начался буднично, но в 15:00 Ю. И. Дроздов вызвал меня и Михаила Романова и устно поставил задачу на штурм дворца. Слова генерала были простые, не было киношных „слушай команду“ и тому подобное. Приказ выглядел как просьба: „Ребята, не подведите!“ Он знал, что посылает нас на верную смерть, кто-то уже не вернётся с задания. Никаких карт, планов, бумаг — только слова, слова. Мы доложили план действий, который Дроздов одобрил. Он сказал, что в штурме будут участвовать Асадулла Сарвари (будущий заместитель премьер-министра страны) в группе „Гром“ и Саид Мохаммад Гулябзой (будущий министр МВД) в моей группе. Кроме того, в экипаж четвёртого БТРа „Зенита“ был включен Г. И. Бояринов. Много лет спустя на встрече ветеранов Учебного центра СВР Голубев Александр Титыч… который как раз и должен был находиться в этой боевой машине, рассказал, что уступил свое место Г. И. Бояринову после его настойчивых уговоров. Кто тогда мог знать, что он напросился на свою смерть?

(Повторим, что подполковник Голубев выполнял задачу по захвату документов и ему не было смысла находиться в самых первых рядах. — А. Б.)

Я сразу же спросил у Юрия Ивановича: „Что, Григорий Иванович — мой начальник? Как поступать, если он начнет вмешиваться в наш план действий?“