Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

Писатели прилетели в Ростов-на-Дону 11 июня, а через два дня к ним присоединился космонавт. Сначала гости города прогулялись на катере по реке, потом состоялось застолье с ухой на одной из баз отдыха. Ночь провели в гостинице «Ростов», а рано утром 13 июня вылетели на двух чешских «Моравах» («Let L-200 Morava») и одном «Ил-16» в Вёшенскую, рядом с которой в станице Базковская располагался небольшой аэродром. Гагарин попросил у пилота своей «Моравы» пустить его к управлению и несколько минут перед посадкой выписывал в воздухе лихие пируэты, чем изрядно напугал первого секретаря ЦК ВЛКСМ Сергея Павловича Павлова, находившегося в том же самолете.

Встреча с космонавтом должна была проходить в зале заседаний Вёшенского райкома партии. Прибывших встретили аплодисментами, но Шолохов тут же предложил поехать на природу, благо летняя погода к этому располагала. Гагарин сел за руль писательского газика (ГАЗ-69), и все желающие направились на любимое место Шолохова – на песчаную косу между станицами Еланской и Букановской. Писатель Валерий Николаевич Ганичев, возглавлявший в то время издательство «Молодая гвардия», вспоминал (цитирую по книге Георгия Васильевича Губанова «Гагарин на Дону», 2011):

«Юрий Алексеевич попросил показать Вёшенскую. Приехал тихий, задумчивый: готовился выступать вечером перед станичниками. Михаил Александрович шутками, добрым словом снял неестественную для космонавта скованность. На берегу Дона Юра (так мы его тогда все звали) устроил форменную круговерть.

Затеял состязаться в прыжках, играл в волейбол, делал стойку на руках. А потом, весело гикнув, кинулся в Дон и быстро поплыл, увлекая за собой других. Впрочем, большинство вскоре конфузливо отстали и лишь немногие достигли другого берега. Обратно Гагарин плыл еще быстрее – нам это было уже не под силу.

– Ну, Юра, казак, – посмеивался Шолохов. – Ты мне писателей тут не загоняй…»

Когда все расселись за скатертью с угощениями, расстеленной прямо на траве, начались литературные разговоры. Там между Гагариным и Шолоховым состоялся примечательный обмен мнениями, который был зафиксирован вездесущими журналистами и впоследствии неоднократно воспроизводился в разных источниках (цитирую по биографическому очерку Валерия Жаркова «Он всех нас позвал в космос», 1986):

«О чем и как писать, размышлял вслух Шолохов, каждый сам для себя решает, но есть непременное условие – писать надо правду. Первый советчик писателя – совесть, главный судья – народ.

– А ты, Юра, как считаешь? – вдруг обращается он к Гагарину. Гагарин улыбается, разводит в смущении руками:

– Неудобно мне, рядовому читателю, профессиональным литераторам советовать… Признаюсь, откладываю иной раз книгу с досадой. Чувствую, что автор грешит против правды: высосан сюжет из пальца или взят с потолка. А это занятие не писательское, а скорее писарское. Такая книга – что полет без цели. Я за те книги, которые помогают людям больше видеть, глубже знать, делают их сильнее и, как знамя в бою, ведут за собой.

Михаил Александрович разводит руками:

– Вот тебе и рядовой читатель…»

На следующий день космонавт улетел на городской праздник Комсомольска-на-Амуре, а поляну на берегу Дона, где он заседал с писателями, до сих пор называют «гагаринской».