– Тогда положения, как поступать с подарками, не было. Но поскольку у нас квартиры были не такие большие, мы всё по возвращении сдавали в музей. Из всего, что мне дарили, я себе оставил только серебряный сервиз на четыре персоны. Музей Звёздного создан на базе наших подарков.
Из дневника Н.П. Каманина:
«10 ноября 1963 года. Два с половиной года всемирной славы не испортили Гагарина. Он очень вырос за это время, приобрел большой опыт… Гагарин имеет склонность к выпивкам, любит побалагурить, пошутить с женщинами, но не переходит границ, очерченных конкретной обстановкой и нормами поведения».
Он хотел летать!
– Юре тошно было от постоянных выступлений. Мы же в отряд пришли не за звездами, мы хотели летать! – вздохнул Титов. – Гагарин был замначальника Центра подготовки космонавтов по летной подготовке. И не летал! Я-то вывернулся. В космос меня больше не отправляли. Но я стал летчиком-испытателем! А его в небо не пускали. Вот он и настоял – еще в космос слетать.
Из дневника Н.П. Каманина:
«4 апреля 1963 года. Вчера заходил Гагарин. Он только что возвратился с Киржача, где провел шесть тренировочных прыжков с парашютом. Это первая после его космического полета попытка вновь обрести форму космонавта. Гагарин надеется, что когда-нибудь он совершит новые космические полеты. Маловероятно, что это когда-нибудь произойдет».
Гагарин мог бы всю жизнь почивать на лаврах, переезжая с одной встречи с трудовым коллективом на другую. Но тогда это, думаю, был бы не тот Гагарин, которого всей душой полюбила страна. Он не был карьеристом. Он мечтал о небе. В 1967-м серьезно готовился к испытаниям нового корабля «Союз-1», был дублером полетевшего на нем Владимира Комарова. И если бы не трагедия в марте 1968-го, когда учебный самолет, в котором летели Гагарин и Серёгин, разбился в лесу под Киржачом, Юрий Алексеевич наверняка добился бы права еще раз подняться к звездам.
Гагарин, конечно, активно участвовал в общественной жизни и даже порой водил экскурсии. Но мечтал вернуться в небо
Подарки за полет: «два пальто, плащ, костюмы, белые рубашки…»
Конечно же, каким будет вознаграждение за полет, Юрий Гагарин не представлял себе, устраиваясь 12 апреля 1961 года в катапультном кресле корабля «Восток». Уверен, он и не думал об этом. Нужно было выполнить боевую задачу – для недавнего летчика-истребителя это формулировалось именно так. Не подвести конструкторов и инженеров.
Да и вряд ли вообще кто-то на полигоне Тюра-Там, вскоре получившем название космодром Байконур, думал в тот день о званиях и наградах. Только бы всё прошло хорошо, космонавт вернулся живым и здоровым, приземлился на территории Советского Союза.
Бедно жили все. Такое было время. Поэтому «Волга» и комплект одежды для всей семьи в начале 1960-х были очень щедрым подарком
Это уже потом – и торжественная встреча в аэропорту Внуково с красной дорожкой, проложенной от трапа самолета к трибунам начальства. И нескончаемая кавалькада правительственных автомобилей, сопровождавшая на Красную площадь. И расчувствовавшийся Никита Хрущёв, Председатель Совета министров Союза ССР, подписавший через шесть дней после знаменитого космического полета секретное распоряжение:
«1. Признать необходимым подарить от имени Правительства СССР первому летчику-космонавту СССР майору Гагарину Ю.А. и членам его семьи автомашину „Волга“, жилой дом, мебель и экипировку согласно приложению.
Отнести связанные с этим расходы за счет резервного фонда Совета министров СССР.
2. Обязать Министерство обороны СССР (т. Малиновского) выделить майору Гагарину Ю.А. четырехкомнатную квартиру по месту службы».