Юродивый: путь звездного воина

– Глеб, да ты просто гигант мысли!!! – зашептал ангел, услыхав эксклюзивное предложение князя. – Я сам только сейчас понял, к чему ты столько «потел», красиво ты предложил наши услуги. Респект!

– И у тебя будет личный летописец! – добавил князь, и крикнул страже. – Кастора позовите.

– Этот ещё зачем? – не понравилась мне идея с личным летописцем. Это он что ли везде за мной шляться станет?!

– Ну как, он твои дела великие будет записывать для потомков, мудрые изречения и житие твое. Портрет твой намалюет, от себя не отличишь, – сказал князь. В палату вошёл юноша с бумагой и пером. – А вот и он! Кастор сначала портрет Глеба Вещего изобразить надобно…

– Не, не! Ни в коем разе! – запротестовал я. – Никаких портретов, записей о моих делах и изречений. Ничего не надо. Хватит, был у меня один самописец. Хотя постой! – мне в голову пришла одна идея. – Одно изречение, именно для потомков я оставлю.

– Ишь, ты! – хмыкнул Святополк. – И какое?

– Пиши! – приказал я юноше. – «Радий Изотопович Стронцев – мутант». Точка! Вот так! Всё! Сохрани для потомков Кастор, желательно где-нибудь на скале, так сказать, в камне запечатлеть, чтобы наверняка послание дошло и… свободен.

– И всё что ли? – удивился князь. – Ну будь, по-твоему, а как насчёт советника?

– Я подумаю над твоим предложением, князь, – поклонился я. – Завтра утром ты узнаешь ответ.

– Ты что?!! – испуганно затараторил Эхнафаил. – Соглашайся сейчас, пока Святополк не рассердился и сам не передумал. Вспомни про Софью, она ведь на тебя, по-моему, запала. Не надо думать!

– Хорошо, воля твоя Глеб, обдумай всё и… соглашайся, – произнёс князь, подмигнув мне.

– Он согласен, согласен! – «шумел» ангел, но его никто кроме меня не слышал. – Глеб соглашайся, а то запою сейчас!

– Дай подумать! – не выдержал я. – Не всё так просто.

– Я же сказал, думай, думай, – принял моё высказывание на свой счёт князь. – Кстати Глеб, ты так и не попросил для себя никакой награды. Чего ты для себя хочешь?

– Золота проси, величиной с свою голову, не меньше, – посоветовал Эхнафаил, подсунул же мне боженька советничка. – Тут так принято, – не унимался ангел, – О-о, или руку Софьи! Что в долгий ящик откладывать, нам ещё столько сделать предстоит! Женишься, остепенишься, может серое вещество в голове чаще использовать станешь.

– Не стесняйся, спрашивай ведун! – подбодрил князь.

– Ты будешь ругаться князь, если я у тебя ещё кое-что попрошу? – лукаво улыбнулся я.

– Ты про Софью? – с надеждой в голосе спросил ангел, вот же, зануда.

– Неужели опять кого-то помиловать? – князь заинтересованно подался вперёд. – Кажись, больше никого я казнить не собирался.

– Ну, почти помиловать, – почесал я в нерешительности затылок. – Есть одна деревенька, Дебрянка называется.

– Ну, знаю такую.

– Просьба, конечно, необычная…

– Погоди! – остановил меня князь. – Дай угадаю?! Ты хочешь её в своё имение заполучить? Похвальное желание, места там знатные. Угадал?

– К чему тебе деревня?! – занервничал ангел. – Ты, когда князем станешь, у тебя всё княжество будет. Не дури, соглашайся покамест на воеводу!

– Нет, князь не угадал, – ответил я, продолжая игнорировать Эхнафаила. – Просьба у меня, освободить Дебрянку от дани и других повинностей. Вот и всё.

Молчаливые старшины и те зашушукались, а ангел просто изошёл на нет возмущением.

– …Глеб ты и впрямь юродивый каких нет! Это и телепортация и дубина деда того, и потрясения последних дней с тобой злую шутку сыграли. Может, уже опомнишься?!

– закончил он свою гневную тираду уставшим шёпотом.

– А эти тебе чем «насолили»? – веселясь, спросил князь, он думал, что я шучу.

– Люди там больно хорошие.

– А у нас везде люд хороший, пока до власти не дорвётся, – иронизируя, сказал князь.

У нас почти также, подумал я, но озвучивать не стал.

– Значит, нет? – вместо этого произнёс я.

– Отчего же нет, коли хочешь быть по сему! – кивнул князь своему писарю. – Пиши указ. Повелеваю…

Не отходя от кассы, Святополк издал указ, освобождающий жителей Дебрянки от всех повинностей на веки вечные.

– Моя казна не оскудеет, – сказал он, когда гонец, взяв грамоту, заверенную князем, вышел из княжеской палаты. – А тебе Глеб я свой долг отплатил. Ну что ты, подумал?