Южно-Африканская деспотия

— Я торговался как зверь. Да и брал далеко не новье. Но, тем не менее… Но продолжим. Когда я принес пригоршню бриллиантов двум евреям, они сначала жутко перепугались и все посматривали на дверь, ожидая наверно, что следом за мной ввалится толпа бандитов, ментов, СБУшников, ФСБэшников и чиновного люда, и их тут же положат мордой в пол и немедленно расстреляют. А когда никто не пришел, они были даже разочарованы. Далее стало совсем интересно. В результате торговли мои бриллианты были оценены в четыре с половиной миллиона. И тут я встал в позу и потребовал наличные. Мои визави растерялись — столько денег у ни не было никогда. Я подождал и предложил выход — я открываю фирму на Кипре со счетом в кипрском банке, а они переводят туда бабки. И как только те бабки упадут на счет, я пересыпаю бриллианты им в карман и тихонько испаряюсь. Ты бы видел, какими глазами они смотрели, когда я собрал камешки в мешочек и сделал им ручкой.

— Так это что ж получается, — сказал Бобров, потирая места соприкосновения с углами мебели после того как сделал круг по таблинуму. — У нас теперь счет в кипрском банке? И сколько на нем? Четыре с половиной миллиона?

— С чего бы это? — Смелков был полон сарказма. — А двадцать два не хочешь? Это еще не считая тех, что я инвестировал.

Бобров разинул рот и забыл его закрыть. Заглянувшая в дверь Апи фыркнула — она таким своего мужа не видела ни разу и та поза, в которой он стоял, ей показалась ужасно смешной. Появление Апи привело Боброва в чувство. Он закрыл рот и выпрямился, поманив ее к себе.

— Милая, — сказал он. — Вели там, чтобы принесли сюда коньячку и лимонов с сахаром. Нам есть за что выпить.

Заинтригованная Апи мотнула длинным хвостом стянутых лентой на макушке волос и умчалась.

— А сколько инвестировал и куда? — деловито поинтересовался Бобров.

— Ну-у, — Юрка поднял глаза к потолку. — Пару миллионов в московскую недвижимость. И не в эти их новомодные «из стали, стекла и бетона», не, сталинский ампир и ранний Хрущев, пока он еще не начал лепить пятиэтажные кирпичи. Ну и около трех миллионов в американский хайтек.

Эппл, Майкрософт, Интел.

— А чего не в нашу нефтянку? — спросил Бобров, демонстрируя знание предмета, странное для древнего мира.

— Да ну ее, — ответствовал Смелков. — Там такое жулье подобралось, что надо иметь за спиной не меньше дивизии, чтобы чувствовать себя более-менее уверенно, — он встрепенулся. — Вот Саша Македонский со своей фалангой и гетайрами там был бы уместен.

Бобров хихикнул.

— Саша Македонский не туда пошел. Вернее, пошел он туда, но не дошел. Если бы нагнул под себя Индию, тогда бы у него получилась империя не хуже Британской или Российской. Атак — Персия. Да они по сравнению с Индией практически голодранцы. Потому что их нефть сейчас никому не нужна.

— Как никому? А нам?

Бобров отмахнулся.

— У нас ее и в Африке хватает. Мы вообще по части ресурсов уже сейчас богаче Александра Филиппыча во много раз. Только толка от этого никакого. Здесь и сейчас востребовано только золото и железо. Ну и камни. Ладно, давай вернемся к тебе.

— Давай вернемся, — охотно сказал Юрка.

У него, похоже, еще осталось чем огорошить старшего товарища. В это время дверь открылась и в таблинум вплыла Апи, балансируя подносом в левой руке в то время как в правой она держала маленькую запечатанную амфору. Сгрузив все это на стол, с которого Бобров торопливо сгреб бумаги, она сказала:

— Андрей сказал, что это из первой партии, которую придворные скифского царя очень хвалили.

— Ну я бы не стал обольщаться насчет скифов, — сказал Бобров, соскребая смолу с горлышка. — Им — что водка, что пулемет. Лишь бы с ног валило.

— Ты лей давай. Не отвлекайся, — Смелков подставил стакан. — А почему стаканов три?

Бобров с подозрением посмотрел на Апи.

— Я только попробовать, — заныла та.

— Одна попробовала… — заметил Юрка, глядя в сторону.

Бобров показал ему кулак.

— Только глоток, — сказал он Апи.

Та с готовностью кивнула.

— Зря ты детям даешь, — сказал Юрка, принимая наполненный стакан.

Пригубил, почмокал и выдохнул:

— Нектар.

— Сам ты деть, — огрызнулась Апи, лихо махнула содержимое стакана и закашлялась, вытаращив глаза и заливаясь слезами.

— Во-от, — назидательно произнес Смелков, делая глоток и бросая в рот кружок лимона, обсыпанного сахаром. — Бог, он не фраер, он все видит.

Заявлено это было столь глубокомысленно, что Апи перестала кашлять и, замерев, уставилась на Юрку круглыми глазами. Бобров слегка шлепнул ее по попе.

— Апи, приди в себя. Не слушай ты этого балабола. И вообще, у нас тут серьезный разговор. Если хочешь послушать — оставайся. Только без вопросов, реплик с места и комментариев.

Апи кивнула, вытирая слезы.

— Продолжайте, Юрик.