Южное лето (Читать на Севере)

Все столпились возле меня. Я ему звоню:

– Это ты?.. Может, с тобой что случилось?.. Ну, ты как-то пропал… Мы волнуемся. Всё в порядке?.. Ага… Так ты не вернёшься… Точно, да?.. Может, забежишь на минутку?.. Просто повидаться… Нет, да?.. Точно, да?.. Ну, да… Ну, да… Нет, нет. Всё в порядке… Мы волнуемся. Ну, отдыхай… Он устал, сволочь.

– Вот гад, – выдохнул кто-то. – От чего тут уставать? Сиди себе с друзьями, подонок.

– Он сказал, что ложится спать.

– Спать?.. В такой момент? Рассчитайся и спи спокойно.

– Он что – обязан? – сказал я.

– Да! – закричали все. – Да!.. У него этих… Это наглость.

– А я б…ть ему… поразбиваю… выцарапаю…

– Морду?

– Не, машину поцарапаю… Зеверь какой-то!.. Бросать людей… Это что – собаки? Это люди… Как их не покормить… А вы тоже – нажрали тут… Может, и на пару тысяч… Чтоб никто не выходил – поразбиваю… Рожи… Все сидим, пока не заплатим.

– А оно что – вырастет?

– Не надо жрать, даже если зовут… Поклевал чуть, рот вытер – и ушёл… Пока он сидит… Задержался – каюк, ты в тюрьме! Вот ты, – обратился он к кому-то, – тебя кто звал?

– Вот он, – и она показала на меня…

– Пусть он и платит… Тут у него много набежит…

– Пожалуйста, но у меня нет. Я тут не один.

– Ты и тут не один. Сколько же у тебя бабцов?

– Ну, красивые девушки… Он любит…

– Нет, б…ть… Это ты любишь. А он – нет. Он слинял. Плати за них…

– Ну… Вы уж, ребята, тоже… Как-то…

И вдруг я заорал:

– Почему никто раньше об этом не говорил, импотенты несчастные? «Ах, какие красивые, чьи они?..» Я говорю: «Ваши, ваши…» А теперь, значит, – мои… Хрена… Вот! Ваши они.

– Прибью.

– Я тебя сейчас этой фуа-грой искалечу. В тарелке!

– Что ты там нажрал?

– Да… Ну, в общем, виноват…

– Что – виноват? Что ты нажрал?

– Фуа-гра… Я практически… Она практически целая… Сбоку только…

– Сбоку?.. Ну иди, верни на кухню…

– Я в рассрочку… Я договорюсь.

– В тюрьме будешь сидеть… В рассрочку.

– А ты чего наела, нежная?

– Я сейчас вырву, – заплакала самая красивая. – Мама, алло, мама…

– Где мама?

– В больнице. Мама в больнице!

– Лежит?

– Работает…

– Лучше бы лежала… Врач?

– Медсестра.

– Да… С такой мамой… тюрьма…

– Ну… пусть… что-то продаст… Шприцы, яды… Кто тебя сюда позвал?

– Вот он, – и она показала на меня…

– Опять ты!

– Иди на кухню. Может, он успел…

– Нет… Не успел…

– А вино вот это французское… кто жрал?..

– Кто-кто?.. Никто…

– Ты знаешь, сколько стоит бутылка? Я видел, как ты пил – кадык шатуном ходил. Как из ведра хлебал… Что ты в нём понимаешь? Тридцать лет пил самогон неочищенный, денатурат и коробкой спичек занюхивал. Где ты про это вино узнал? Триста долларов бутылка. Двести сорок ты уже выхлебал. Налей хоть людям долларов по десять. Пусть рот хоть пополощут. В зеркало посмотри, с такой рожей такое вино не пьют, даже за чужой счёт. Скобари. Бомжатник.

– Перестаньте… Он мой муж…

– Вот тебе и надо было мёртвой хваткой эту бутылку держать… Гони триста плюс еда на троих.

– Почему на троих? Нас двое.

– Девочку вот эту медицинскую присовокупи.

– Это я, женщина, должна за женщину платить?

– Нет у нас женщин. Перед законом, как перед забором: шаг вперёд – тюрьма. Будешь парашу за ней выносить… На корточках сидеть… Бычки в карманах потрошить…

– Граждане…

– Не «граждане», а гражданин начальник.

– Граждане… Ну что же мы как псы цепные. Мы же всё-таки люди… Вот мы с женой педагоги. Сколько, вы говорите, с нас?

– Долларов двести пятьдесят…

– Так мы практически же ничего же не ели же… Катя не пьёт… Я – чай… У меня с желудком проблемы… Вот у меня при себе…

– Сколько?

– Медицинское заключение… Диета…

– Денег сколько у тебя?

– Как вы с педагогом разговариваете…

– А чего ты сюда шёл?!

– Вот он нас позвал…

– Значит, он заплатит… Тут всё просто… От тюрьмы не уйдёшь… Это рынок… Дотронулся – плати… Откусил – плати… Нельзя сожрать и попросить прощения. Часы, запонки, пиджаки складываем вот сюда, в это ведро. Кому могут подвезти – звоните людям. Кому некому звонить и нет часов, туфель, запонок, колец – тот сидит в ресторане, пока не рассветёт, поёт караоке. Принимает пальто и звонит тому, кто нас так кинул… Телефон возьмёшь у него, да, Михаил?

– Я не дам…

– Тогда плати за всех.

– 767-28-39.

– Значит, самые несчастные – те, у кого нет совести и денег, – звонят этому олигарху. Честно объясняют свою кредитную историю. Клянутся детьми, вызывают сочувствие. И ждут его несколько дней.

Одно знаю – мы потеряли его…

А он потерял нас…

Хотя у меня ощущение, что он ничего не потерял… «Ну да» – это одно… «Да ну» – это другое…

* * *

– Мой друг! Если бы на одну чашу весов положить случайные половые связи, а на другую – хороший коньяк, я бы выбрал…

– Постой, а зачем их класть на разные чаши?

* * *

Я такое на празднике видела!

Никогда не забуду.

У одного парня бутылка вина и бутылка водки.

Из рук выпали и – вдребезги.

Все плакали.

Даже те, кто его не знал.

* * *

Не могу вспомнить, хоть обыщи.

Обыскали, и он вспомнил.

Их танцы

Когда сидишь на дискотеке.

Посреди танцев.

Посреди музыки.

Сидишь, мурлычешь не потому, что погладили, а потому, что вспоминаешь.

И кажется…

Просто кажется, что ещё много чего есть.

Что ты ещё придумаешь.

Что ты уже придумал.

Что они ещё ахнут.