Южный рубеж

Андрей же им такой возможности не дал. И, пока в закрытые щитами тела били сулицы да копья, успели перезарядиться те пять десятков самострелов, что как раз только и ждали своего часа ударить.

И вот он наступил.

«Самострелами бей!»

И раздался слитный залп, выкосивший большую часть копейной стенки.

«На абордаж!» – и восемь десятков воинов отработанным до автоматизма движением ринулись на палубы соседних ладей, яростно сметая всё на своём пути.

«Ру-усь!» – ревели глотки с обеих сторон, слышался звон и скрежет металла, да падали на окровавленную палубу люди.

С левой ладьёй всё было законченно быстро. Её сильно поредевшая команда не смогла оказать достойного сопротивления многоопытным ветеранам, что вёл за собой Тимофей, и пала целиком довольно быстро.

С правой же было посложнее. Около восьми бывалых воинов выстроились в плотную стенку возле своего лидера и чётко сдерживали натиск, отбиваясь копьями, секирами и мечами от противника. Вот упал один пробитый копьём «обережный» боец, второму просёк руку атаман Гридень и его быстрее оттащили товарищи.

«Русь!» – раздался такой же слитный боевой клич дружинки, и плотная стенка сделала шаг вперёд, синхронно работая копьями.

«Стенка!» – отдал команду Сотник.

И рядом с ним выстроилась такая же плотная боевая формация из десятка плотно прикрытых щитами воинов.

«Самострелы заряжай! Стенка вперёд! Раз!»

И раздался стук копий о щиты уже с обеих сторон.

Завязался тягучий пеший бой, когда каждое подразделение, состоявшее из опытных воинов, могло часами вот так биться, выискивая и не находя ошибок в обороне противника.

– Андрей – Дозорный Мстислава Удатного, ты ли это? – раздался вдруг возглас из-за стенки противника.

– Я! – ответил Андрей, – Был им когда-то! А сейчас я Сотник Обережной и Дозорной сотен Новгорода Великого. А ты кто?! Уж больно голос мне твой знаком воин.

– Ну вот, гляди ка! Сама Обережная сотня за мной пожаловала! Великая же честь для меня сирого напоследок! – раздался насмешливый голос из-за стенки, – Мы с тобой не раз когда-то в походы ходили Сотник да на пирах сидели рядом, мёд пили. И на учебных боях доводилось выходить друг против друга тоже не раз. А вот же под конец довелось и смертным боем сойтись.

– Узнал я тебя! – крикнул в ответ Сотник, – Трудно мне тебе здоровья желать в такой-то час, однако, приветствую тебя, Мирослав сын Ивана, храбрый сотник Смоленского князя Мстислава Давыдовича! Что же привело тебя, достойного воина, на этот кровавый путь разбоя и стяжательства?!

– А нет уже давно той сотни, Андрей, и сотника того нет Мирослава! Не нужны бывают верные воины своим князьям, очень неудобны и неугодны они порою для власти становятся. Вот и нет княжьего дружинника Мирослава, а есть атаман Гридень! Одно меня радует, Сотник, что от хорошей стали жизнь я сегодня прерву, а не от поганой верёвки или лихоманки в подвале.

– Не порти мне последний праздник, друг. Не проси о сдачи! – и отдал команду своей дружине, – Вперёд, раз! Вперёд, два!

И снова ударили копья в щиты, а из второго ряда выметнулись руки с тяжёлыми секирами да ударили сверху, их разбивая.

– Как работают-то! Как работают в свой последний час злыдни! – кивнул Сотнику стоящий рядом с мечом Климент.

– Эдак сколько они наших жизней то заберут в таком смертельном отчаянье! – вторил ему Филат.

Сотник стряхнул с себя жалость к этим седым ветеранам из бывших смоленских дружинных, с кем и сам ходил когда-то в битву в едином строю. И принял решение. Каждая минута промедления могла стать последней для кого-то из его команды, а этого он никак не желал! Итак Сотня уже понесла невосполнимые потери.

«Самострелы в три шеренги становись!» – раздалась резкая команда.

«Стенка, на колено в упор!» – и два ряда копейщиков разом опустились на колено.

«Первая шеренга, Бей!» – и пять самострелов в упор удалили поверх своих копейщиков.

«Вторая шеренга, бей!» – и пять арбалетных болтов пробили щиты насквозь войдя в их хозяев.

«Третья шеренга, бей!» – ещё пять пробили броню трёх застывших на месте воинов.

У них уже не было щитов, и сами они шатались от полученных ранений, но, тем не менее, продолжали упорно держаться на ногах с мечами в руках.       Вот их предводитель, воин с длинными пшеничного цвета усами и висевшей как плеть левой рукой поднял меч и взревел: «Русь!»

Все трое с места ринулись в последнем броске на замерший строй копейщиков.

Через пять секунд всё уже было кончено.

«Не так вы должны были уйти, воины! Не так и не здесь!» –качал головой Сотник стоя у поверженных тел.

Эта схватка с настоящими бойцами обошлась Сотне дорого. Трое «обережников» были убиты. Ещё около девяти получили серьёзные ранения. Причём, двое из воинов, получивших те ранения, были в критическом состоянии.

У Назара, десятника с первого взвода, была отсечена кисть руки. У Алексея, с Молчановской Судовой рати, копьё пробило кольчугу с бронёй, а за ней, развалив ребра, дошло до лёгких, и теперь они оба лежали, истекая кровью на подстеленной рогоже палубы.